Иное отражение Старгорода

Но он, казалось, не слушал меня. Смотрел на свой прибор, на шкаф, снова на прибор. Я помог распахнуть дверцы. Они со скрипом открылись. Луч фонаря осветил пустые внутренности старого хранителя платьев. Я, хотел было, закрыть их назад, но Прохор Арсеньевич меня остановил. Он зашел внутрь шкафа и плечом надавил на заднюю его стенку. Ничего не произошло. Он попросил меня помочь, и вот мы вдвоем давим на неё. Все напрасно. Вылезли и попробовали отодвинуть огромный шифоньер, но он был не подъемным и остался стоять на месте, вопреки всем нашим стараниям. Я хотел уже плюнуть на все, но капитан, поглядывая на свой прибор, все искал на шкафу, что-то, известное только ему. Я тоже стал искать, сам не зная, чего ищу. И вдруг, что он там сделал, я не увидел, а только отворилась задняя стенка шкафа, отъехав в сторону. И открылась нам лестница каменная, уходящая глубоко вниз. Я такого поворота событий не ожидал. Но Прохор не дал мне возможности удивляться увиденному, а потребовал следовать за ним. И мы пошли вниз. Вскоре оказались в, огромного размера, тоннеле со сводчатым потолком, уходившим вправо и влево. Все было выложено из крупного красного кирпича.

Я не однократно, будучи мальчишкой, слышал сказки о ходах под городом. Но сам ни разу их не находил. И вот мы в одном из них. И капитан, ориентируясь на показания своего прибора, ведет меня неведомо куда. А я следую за ним по пятам.

– Так там и вправду лабиринт, деда? – раскрыв рот от удивления, спросил Алеша.

– Вправду, внучок. Лабиринт он от того, что мы ходов тех не знаем, но прибор нас вел. А чтоб дорогу назад найти, я на стене стрелки с направлением мелом рисовал. У Прохора в саквояже был. Сколько по коридорам тем бродили не знаю. Мы и вниз спускались, и вверх поднимались, и вправо – влево повертали, а только вышли мы в широкий зал, в который еще пять тоннелей приходило.

Капитан фонарем осветил пол, а на нём в центре словно колодец. Диаметр широкий, на полметра от пола края его поднимаются, а сверху крышкой каменной с прорезями накрыт. Мы к нему подошли и все осмотрели. Внутрь колодца светили, да теряется луч фонаря во тьме густой. Вдруг капитан саквояж у меня берет, прибор странный в него прячет, а достает оттуда наган и еще один фонарь, и мне их протягивает. А, что, я взял. Стрелять с него уже умел. Но зачем он в пустых катакомбах, не понимал. Следователь пока молчал, я вопросов лишних не задавал. Меня и так все происходящее до коликов в животе довело. Пока я с оружием и фонарем разбирался, Прохор вернулся к колодцу и что-то сделал со своим фонарем. Он вдруг стал светить ярко белым светом с голубоватым отливом. Я аж глаза зажмурил. Чуть не ослепнул. А он, капитан, в смысле, им в колодец посветил и мене рукой машет, подзывает. Я внутрь заглянул, а там…

– Дед, ты чего замолчал, – через пару минут, не выдержав Ивановой паузы, спросил Алешка.

– Я? Замолчал? Так, то я вспоминал, что дальше было. Ибо от увиденного там я и память тогда, чуть не потерял.

А было там нечто. Словно огромный шар в колодце в паре метров от поверхности висел. Похоже, что из металла был сделан. Да так искусно. Вся его поверхность, будто из маленьких шариков состояла, и они передвигались безустанно, словно муравьи по муравейнику. Вся поверхность шара пребывала в движении. Волосы на голове у меня встали дыбом. Такого я еще не видывал ранее. Мало того, меня удивил факт, что обычный свет фонаря его не показал.

Но пока я переваривал доселе мною неведанное, капитан достал из сумки какой-то мешочек из плотной ткани. Извлек из него жменю красного порошка и швырнул его в воздух над крышкой колодца. Цветная пыль окрасила что-то, что стало выглядеть как мираж. В воздухе над колодцем закручиваясь и извиваясь, плыли потоки красного цвета. Словно пленка на поверхности Айдара, появляющаяся в июле от цветения водорослей, образовалось в пространстве вертикально расположенное, круглой формы, плоское марево.

Мои глаза не уменьшались в размере. Они все больше и чаще вылизали из орбит от увиденного. В голову уже не помещалась информация. А капитан продолжал, и следующему действию, выполненному им, я тогда не мог дать объяснения.

Он поднял с пола кусок мела, которым я рисовал стрелки для ориентира, подошел к мареву и, размахнувшись, швырнул камень в мираж. На мое удивление мел с обратной стороны не вылетел и на пол не упал. Он словно в воде, сгинул в облаке красного цвета.

– Наконец-то, – довольно прошептал капитан. А потом повернулся ко мне и сказал. – Готовься, Ваня, мы пойдем за ним.

– За кем? – не понимая, о чем говорит военный, спросил я.

– За твоим скулубом.

Глава 4

На улице совсем стемнело. И серьезно похолодало. Яркие звезды россыпью усеяли ночное небо. Голодные комары, назойливо крутились вокруг, норовясь укусить собеседников. Алешка отмахивался, хлопая себя по рукам и ногам. И Дед отложил свой рассказ.

– Так, хватит на сегодня, – сказал внуку Иван, – холодно уже и поздно. Тебе домой пора.