Иное утро

Арфо долго и пристально смотрел на свою работу. Метель давно закончила свои порывы сгубить грустного художника, и теперь только слабый, практически тепло-весенний, ветер завывал между домов и ушей парня. За эту холодную ночь придется заплатить здоровьем, капюшон, знаете ли, плохо защищает в январе. Зато он смотрится хорошо. Прямо как в фильмах которые он смотрел в детстве. С плохим переводом, рваной записью, часто упаковки из-под дисков были перепутаны, но так запавших в душу. Абсолютно-стандартные фильмы по пацанов из гетто читающих рэп на ступеньках и крутящих брейкданс на картонках. Но! Ходящих везде и всегда в капюшонах, ну, точнее, самые крутые всегда и везде ходили в капюшонах. А Арфо хотел быть именно таким. Да даже его кличка теперь стала его именем. Только редкие друзья знают как его по паспорту. И полицейские, вой сирен которых зазвучал в отдалении и приближался.

Арфо в секунду отпрянул от своего творения и развернувшись, в противоположную сторону от звуков, хотел начать бежать, но остановился сделав один единственный рывок.

Снега более не было, как и льда, как и рисунка по правую руку. Все вмиг исчезло и обернулось… той странной картиной которую некогда тут же видела женщина по имени Тимия. Балконы со свисающей одежды тут и там – исчезли, а на их месте образовались дыры залепленные, будто наспех, дешевым и разваливающимся цементом. Но и звук сирен исчез в мгновение. Тут не было звука. Не гудел старый кондиционер из офиса на первом этаже, не звучала тихая музыка из окна старика вечно забывшего выключить телевизор на ночь, не было и лая что доставал Арфо по началу. Тут была абсолютная тишина. И только звук сочащийся крови по венам в висках хоть как-то разбавлял атмосферу смерти.

Он постарался сделать шаг, но его ноги не слушались. Он стоял в оцепенении и разглядывал собственную галлюцинацию.

Последний раз так было три года назад, когда он съел те маленькие грибочки от Карла. Его сильно штормило, после – рвало. Но это не было похожим на ТОТ мир был галлюцинацией и даже будучи в том состоянии это можно было понять. Мозг, где-то в отдалении, говорил тогда что это скоро все закончится и вот, мол, порадуйся – ведь мир этот не настоящий, а реальность продолжит существовать и завтра , и послезавтра. Но сейчас, смотря на здания что некогда рвали небосвод на горизонте, а теперь разрушаются под собственным весом и вновь вырастают как сорняки, мозг говорит что это не может быть выдумкой. Что это реально ровно настолько насколько реален и реальный мир. Поэтому и тело не хочет двигаться. Кровь продолжает стучать в голове, а мышцы сокращаться, но один только шаг будет стоить его жизни. Арфо в пасти монстра реального, а не галлюциногенного.

Страх подкатывает к горлу от одного этого, даже еще не мысли, а обычного образа, зачатка мысли. Комок густой грязи рвётся наружу и парень начинает понимать как же были мелки его проблемы, как же он сам мелок в сравнении с тем зданием на горизонте в вечном разрушении.

И тут сознание стало уходить из его тела. Свет, каким бы тусклым в этом мире он не был, померк и сгущался тьмой в уголках глаз. Он начал задыхаться от возгорающийся паники в сердце и тогда все его мышцы расслабились. Тьма поглотила все и он упал оземь.

Ч2.

Мы называем наш мир “нашим” потому-что только мы на земле имеем разум. Он наш даже со всеми его изъянами в виде природных катастроф, и собственных – экологических. Но что произойдет когда человечество погибнет? Земля, этот каменный шарик в бесконечности таких-же как он – продолжит существовать. Так наш ли этот мир, или нам просто привычно его таким воспринимать? В сущности все наши мечты и амбиции ничто перед глубиной, тишиной, и холодом космоса, а наши, такие дорогие, жизни для него лишь пшык, миг, пыль на безграничном береге из такой же пыли складывающийся в песчинки.

Люди страдают, люди любят, людей пытают и они сами себя убивают, но хоть что то из этого имеет смысл для существа?

Тьма обволакивающая наши тела и наши души после смерти разве это то чего мы можем добиться как раса? Мы погибнем в любом из всевозможных вариантов исхода событий. Время победит как бы мы против него не шли.

Арфо лишь в краткий миг своей жизни, в предстрессовой ситуации смог увидеть всю его жизнь, а для безграничного космоса его настоящая жизнь и есть миг. Но даже и этот миг короче того что испытал паренек увидев настоящий горизонт.

И тела человеческие тоже не идеальны. Мы, как вид, так малы в обычном сравнении с землей даже, что в такие моменты тело просто перестает работать. Происходит короткое замыкание. Пусть все будет сном в его голове. Реальность не хочет показывать себя в голом виде. Пусть все будет сном, ведь снимая одеяния разумности страшен вид понятий.