Иное утро

– Здравствуй, Арфо, как делишки? – спросил он стоя в проходе, а за его халатом пряталось какое-то, нервно выглядывающее из-за спины, существо с длинными черными волосами. Доктор не сводил взгляд с мальчика и молча ждал от того ответа.

– Хорошо, – ответил Арфо прижав к груди рисунки, – болит немного.

– Значит все нормально. Боль естественна и помогает человеку понимать какие внутри него проблемы, а мы существуем для того чтобы…– доктор мягко ударил себя ладонью по лбу, – опять я начинаю, прости.

– Да ничего. А это…

– Это, – доктор развернулся и положив руки на плечи девочки аккуратно вывел ее перед собой, – это Тимия Шульц. Тимия поприветствуй своего соседа.

– П-Привет! – сказала она громко, но отводила глаза в сторону и смотрела себе под ноги.

– Привет… – тихо ответил Арфо не понимая ситуации.

Доктор мягко улыбнулся.

– Она побудет с тобой некоторое время, тоже на реабилитации. Ты ее не обижай, хорошо? – сказал он.

– Надо мне… – ответил Арфо фыркнув.

Доктор рассмеялся.

– Надо не тебе, а мне. Хотя и тебе то же не помешает компания.

– Я и один неплохо справлялся.

Тимия отдернула рукав доктора, видимо хотела что-то сказать по-секрету, и тот, повинуясь своей должности детского доктора, наклонился, состроил гримасу серьезности, но она тотчас исчезла и он улыбнулся.

– По коридору направо и в конце вторая дверь, – сказал он шепотом но Арфо расслышал.

– Ссыкуха, – постарался сказать Арфо так же тихо, но доктор его отлично расслышал, и заметив неодобрительный взгляд он развернулся к окну. К сожалению Арфо забыл про разбросанные на одеяле карандаши и те, повинуясь законам физики, с грохотом полетели вниз. Арфо вскрикнул. Слишком быстро дернулся вперед и еще раз вскрикнул, но тише и больней, а после откинулся обратно на подушку сжимая зубы и закрывая глаза.

Тимия ушла в туалет, а врач врачей уже стоял у кровати и молча разглядывал больничную карту пациента №1.

– Дайте таблеток… – простонал Арфо.

– Каких? – ехидно ответил доктор. – От глупости таблеток или вакцин еще не изобрели, – заметив что Арфо шутки не оценил он положил планшетку обратно в кармашек и присев на корточки стал собирать карандаши. – Подружись с ней, хоть скучно не будет. Тебе тут еще долго лежать, а рисунки много не дают.

– Я хочу стать художником, а для этого надо много рисовать.

– И много думать что нарисовать. А думать мы можем только в присутствии других людей.

– Это неправда, – фыркнул Арфо, – мне одному всегда лучше рисуется, и никто не мешает.

– Ну…вот представь ты один, да? Вот ты один на необитаемом острове. Мягкий песок, жгучее солнце, приятный тенек пальм, шум волн и ты на гамаке, приятно?

Арфо почесал голову.

– Ну да… вроде да, – ответил он.

– А теперь представь что ты там вот все-все нарисовал. Вот каждый листочек и каждый закат с восходом, а что дальше? – доктор помедлил ожидая хоть какой-то ответ, но Арфо молчал. – А дальше то что все твои картины только для тебя. Их же никто не увидит.

– Но мне нравиться рисовать! – возразил Арфо. – Нравиться рисовать просто для себя.

– Но что с ними будет тогда когда ты умрешь? Они пропадут на том острове, а потом пропадет и сам остров без возможности хоть как-то напомнить и о себе, и о тебе. Пустота поглотит то место.

– Я не понимаю… – Арфо разочарованно опустил голову и айкнул от боли.

Доктор вопросительно посмотрел на скорчившегося мальчика, положил карандаши на тумбу и вытащив из кармана какую-то баночку высыпал себе на руку две таблетки.

– Держи, должно помочь на первое время.

– Спасибо, – ответил Арфо забирая из рук две шарообразные таблетки, – а как…

– Просто запей водой, – сказал доктор перед тем как услышал тихие шаги в коридоре. – Будь более дружелюбным, – сказал он напоследок и помахал тыльной стороной ладони.

Вспоминай тот момент Арфо усмехнулся от мысли как же легко обмануть тело и разум ребенка обычным сахаром. Плацебо в баночке из рук человека знающего больше тебя – творит чудеса, ведь тогда он поверил что ему стало легче, и при том – сразу же.

Первые три дня она вела себя тихо и спокойно, просто лежала в своей кровати и читала какую-то книжку со сложным названием, а Арфо лишь изредка переводил на нее взгляд и, как только она смотрела в ответ, отводил его в сторону. Но на четвертый к ней пришли родители, и боль Арфо усилилась стократно. Матушка бродила по палате осматривая каждый предмет в точности, видимо пыталась отыскать что-то сакральное, но помещение было идеально чистым, а папа сидел напротив и что-то говорил, что-то спрашивал. Тимии не слишком нравилось с ним общаться и она старалась свести каждый ответ на каждый вопрос к минимуму и все время держала половину лица под одеялом. Арфо же чтобы не слышать их милозные разговорчики полностью закопался в альбоме и старался как можно громче мычать себе под нос какую-то песенку или мелодию. Спустя года он и не вспомнит что напевал тогда, но вспомнит ту доброту и ту теплоту рук матери Тимии когда она вытащив из сумочки набор карандашей вложила их в руки Арфо.

Мальчик оторопел от такой неожиданности и не знал чего ответить.