Иногда это длится

Я кивнула, и он скользнул в меня еще один раз. — Сейчас, — прорычал он в громком крике освобождения. Я вышла вместе с ним, карабкая его спину и выкрикивая его имя.

Кейдж отпустил мои бедра, обвил руки вокруг меня, а затем взял меня на руки. Окно было открытым, поэтому свежий воздух ударил по нашей влажной от пота коже, как только мы вошли.

Кейдж еще не вышел из меня, и как только он медленно начал покидать мое тело, когда опускал меня на кровать, я стонала от чуткости и пустоты.

— Клянусь, я хотел заняться с тобой любовь медленно и легко. Таков был мой план. Но, черт подери, малышка, на тебе просто не было трусиков, — сказал Кейдж, улыбнувшись мне.

Смеясь, я потянулась и пробежала рукой по его голой груди. — Я хотела дико. У нас будет еще куча времени для медленного и нежного секса.

Он осмотрелся вокруг, заметил простынь и одеяло на кровати, и его ухмылка расширилась. — Выглядит, будто моя девочка подготовила для нас место.

— Ага. А теперь пойдем примем душ и ототрем всю пыль с моей задницы, чтобы мы потом снова занялись этим в постели.

Кейдж потянулся и взял меня за руку, потянув к себе. — Только если мне позволите помыть эту сладкую киску. Я соскучился по ней.

Я наклонилась к нему. — Она уже это поняла. Ты дал ей почувствовать, как сильно скучал.

— Ммм, пойдем помоем ее, — сказал он, как только поцеловал нежную кожу за моим ухом. — А затем я буду целовать ее столько раз, пока ты не скажешь, что больше не сможешь этого вынести.

КЕЙДЖ

Я усердно пытался не трогать Еву постоянно. Это было нелегко. Позволить ей одеться этим утром было достаточно сложно. А сейчас я должен был сидеть и смотреть, как она готовит завтрак, не прикасаясь к ней, потому что ее отец мог зайти в любую секунду. Плюс, когда мы соприкасались, мы могли забыть обо всем другом. Я ухмыльнулся, припомнив, когда во время нашего поцелуя, прежде чем нам выйти из сарая, мы быстро закончили дело тем, что занялись любовью против чертовой двери. Джереми вошел внутрь, когда я застегивал свои джинсы. Да…Лучше мне ее здесь не трогать.

— Папа не будет есть много, если он вообще будет есть, — прошептала Ева, как только поставила тарелку пирожных на стол. — Но Джереми придет и поест с нами. — Она отошла обратно к плите и вылила соус, который она сделала, в миску и поднесла его к столу, чтобы поставить рядом с пирожными. — Я пыталась делать легкие завтраки, такие как овсянку, но папа даже не прикасается. Я уговорила его съесть только обычное пирожное с его кофе. Поэтому, такие пирожные сейчас я делаю каждый день. Для тебя я сделала бекон. Я знаю, что он на него даже не посмотрит.

Я видел тревожное обеспокоенное выражение на ее лице, и мне это ужасно не нравилось. Я хотел что-нибудь сделать, чтобы избавить ее от этого. И с этим она имела дело каждый день, когда меня не было рядом. Следила, чтобы ее отец поел. Что он достаточно попил. Что он жив. У меня болело в груди. Как это расстояние между нами могло пойти нам на пользу? Я должен был быть здесь.

— Ты хочешь немного молока? — спросила она, открывая холодильник. Я встал. Я собирался дотронуться до нее. Но я этого сделать не мог.

— Сядь. Я сам сейчас все налью. А ты пока поешь, — сказал я, взяв ее за талию и повернув ее к столу.

Она покачала головой. — Нет, я должна чем-то заниматься по утрам. Это помогает мне отвлекаться от ненужных мыслей.

— Ты ешь? — спросил я, потянувшись за стаканами, прежде чем это успеет сделать она.

— Да.

— Нет. Недостаточно, — ответил Джереми, как только передняя дверь закрылась за ним. — Посмотри на нее. Она похудела. Покорми женщину. Пожалуйста.

— Джереми, замолчи. Я всегда ем, — сказала Ева, уставившись на Джереми.

— Она пьет апельсиновый сок и кофе по утрам, — сказал Джереми, как только взял стакан, наполнил его молоком и сел за стол.

Я знал, что она пила на завтрак. Мы жили вместе 8 месяцев до двух недель назад. Ему не нужно было объяснять мне, что она пьет. — Я знаю, — резко ответил я, наливая ей апельсиновый сок. — Садись.

— Хватит из-за нее ссориться. Она вам обоим надерет задницы, если вы продолжите в том же духе, — сказал Уильсон громким басовым голосом, как только зашел на кухню. Я был рад слышать его голос таким, каким он был всегда. Он не звучал больным. Я повернулся посмотреть на отца Евы. Он был тоньше, и темные круги под глазами были хуже.

— Спасибо, папочка. Хочешь пирожное? — спросила она, торопясь взять пирожное и положить его на салфетку.

Уильсон не выглядел так, словно он хотел взять это пирожное, но он его взял и улыбнулся. — Спасибо, я возьму его и кофе с собой на улицу. Не уверен, что смогу переварить этих двух, которые ведут себя, как петухи.

Я был уверен, что он не будет есть это пирожное. Он просто выйдет на улицу, чтобы скрыть этот факт от Евы. Она только кивнула и протянула ему термос с кофе, который приготовила ему ранее.

— А ты тут долго не рассиживайся, паренек, нам сегодня привезут теленка. — Уильсон рявкнул на Джереми, который в ответ просто кивнул головой.