Иногда и дилетанта полезно выслушать

"И расскажу, чего скрывать-то!" – так он начал, а мы, его приятели, замерли в удивлении – не очень Леня был разговорчивым, особенно по теме общений с представителями женского пола.

"Вы что, думаете я жену свою не любил?" – продолжил приятель, – "Да я с нее пылинки сдувал! А ей все всегда не так! И это не так, и то не так! И чем дальше, тем хуже!"

Здесь Леня заметно напрягся и выдал наверное самое наболевшее: "А в кровати что делала? Вначале то голова, то живот болели – нельзя ее трогать. Потом на диван ушла, со мной ей видите ли тесно. А я мужик, мне женщина нужна! Сами знаете, как себя чувствуешь, когда она рядом, а тебя не хочет, и дотронуться до себя не дает!"

Леня замолчал, и все мы молча ему посочувствовали.

"Я к ней и подходил-то, когда совсем невмоготу. А она матом встречать начала!" – облегчил он душу и вздохнул. После чего Владимир нерешительно протянул:

"Да, не повезло тебе, фригидная женщина попалась, а мы и не знали. С ними лучше дела не иметь, лучше бежать сразу, сломя голову и подальше!"

«Она сама убежала,» – Леня улыбнулся, – "и слава богу. Не то я бы в импотента законченного превратился, от такой с ней жизни!"

Гости повздыхали, осмысливая сказанное приятелем. Наверное и бога благодарили, что им в жены фригидок не определил. Потом и я решился спросить:

"А сейчас у тебя с Ларисой как?"

Леня в улыбке просто расцвел:

"Отлично! Моя это женщина, и все тут! О бывшей жене я и думать забыл!"

«И слава богу!» – поддержал его Владимир, – "Хорошая Лариска баба!"

"Женщина!" – не согласился Леня; остальные согласно с ним закивали головами.

Скоро мы Леню покинули, оставили готовиться к какому-то мероприятию – не зря он и Лариса обменялись только им понятными знаками, когда женщина уходила. И разошлись по домам, очень довольные переменой в жизни нашего приятеля, друга, товарища.

На двери дома бумажка с ориентировкой висеть продолжала. Что означало: Дока ко мне не прибегал, а Коваленко машину на выходные сегодня не выпрашивал. Значит, все решится завтра. Или не решится никогда.

Часть 18

Тревожные ожидания

Второй день рабочего настроя у меня нет. А без него, этого обязательного для геолога состояния души, вчера в поле ничего полезного не высмотрел и на планшете не зарисовал – значит и сегодня вряд ли что-то толковое получится.

А день камеральный, сложный. Есть и простая механическая работа: подписать, подрисовать, поднять тушью; это я и без настроя с грехом пополам сделаю. Но главное другое: разобраться с геологическими делами. Вначале войти в тему – освежить в памяти все, что видел в поле в последние дни и что узнал от коллег-геологов, а затем этот винигрет вдумчиво переосмыслить, причем не в одном-двух, а во многих вариантах. То-есть, без некого творческого процесса, когда ничего вокруг не видишь и не слышишь, а на посторонние раздражители не реагируешь, обойтись невозможно.

Такое мое состояние ребята чувствуют отлично, и стараются по возможности на посторонние вещи не отвлекать. Пока не заметят, что мой отрешенный взгляд трансформировался в нормально осмысленный – это свидетельствовало о завершении процесса творчества.

Сегодня войти в нужное состояние как раз и не получается – кругом раздражители, забивающие голову ненужными мыслями. Один Алексей Коваленко чего стоит! Этот прохиндей, ставший головной болью, постоянно присутствует в сознании, а если и покидает его, то ненадолго, на пару-тройку минут, за которые много не наработаешь. Причем каждый раз с ехидной улыбкой как экстрасенс телепартирует свою убежденность: "Ни хрена у тебя и мента поганого (как я понимал, опера Михаила) не получится! Ишь, чего захотели – с "травкой" поймать! Да я вас дурил, дурю и дурить буду!"

В такие моменты старался мысли переключить на другое – обращался к Паше и Владимиру с вопросами и делал вид, что их внимательно выслушиваю, пытался рисовать, перебирал на столе бумажки. Потом сбегал в гараж к Доке и убедился, что тот ситуацию контролирует: напомнил Мефодичу о приманке-посылке, убедился, что повез Коваленко работяг в поле; у самого мотоцикл проверен и даже разбортировано запасное колесо – создать видимость ремонта, когда будет поджидать машину на выезде из Мирного. Если конечно, на выходные Коваленко ее все же возмет.

Вернулся в камералку, снова устроился за столом над бумажками. Посмотрел на ребят, Пашу и Владимира, в отличии от меня занятых чем-то полезным – и мысли потекли в неожиданном направлении, заставив усмехнуться.

Вот они, друзья-приятели, коллеги по работе – а про "фантастическую версию" им не говорил и в заморочки по ней не втягивал. В отличии от Доки, тоже друга и приятеля, но не коллеги по работе. И почему такое стало возможным, если с Пашей и Владимиром, да и с Леней тоже, я каждый день рядом и на работе, и после нее? А с Докой виделись редко, кроме последних недель, когда он стал моим бесценным помощником.