Иногда Карлсоны возвращаются

Таким образом, содержание письма не представляло ни малейшей неожиданности для Турецкого. Зато для сотрудников «Гаррисон Райт» очень даже представляло. С постепенно проясняющимися лицами рекламисты слушали о том, что их неунывающий гендиректор на протяжении долгих лет страдал депрессией, которую ото всех скрывал. Что угнетенное состояние духа, в конце концов, привело к деловым ошибкам и промахам…

– «…мой исполнительный директор Леонид Савельев не знал, что этого гарантийного письма не существует. – Турецкий заканчивал зачитывать вслух письмо. – Таким образом, вся ответственность за финансовый крах агентства лежит на мне. Ухожу из жизни добровольно. Простите и прощайте». Дата, подпись, – завершил Турецкий.

Несколько секунд все молчали. Потом дружно поднялись с мест, чтобы подойти к Лене. Теперь ему, в порыве корпоративной солидарности, жали руку, обнимали, всячески старались продемонстрировать, что все, что было – недоразумение, в которое никто не поверил. Ни единой минуты. Да что ты, Леня!

– Старик, в тебе сомневаться – себя не уважать, – провозгласил арт-директор. Он разрумянился, вспотел, борода его приняла какое-то особенно благостное выражение и напоминала влажный банный веник.

Копирайтеру, который совсем недавно солидаризировался с Ермиловой, было трудно, как говорят японцы, сохранить лицо. Свое лицо он в буквальном смысле прятал, держась позади всех. Но и он сломался, подошел, необыкновенно скромный, вежливый и тихонький, так непохожий на обычного себя, что только майка с черепом и служила главной чертой сходства:

– Леня… простите меня!

– Ладно, чего уж там, – сказал Леня, снимая и протирая кусочком замши запотевшие очки. – Всех прощаю.

Он взял реванш. Но не почувствовал удовлетворения – так же, как часом раньше не почувствовал ожесточения. Слишком не вписывалось в рамки обыденного существования то, что пришлось ему пережить. Как будто он на время выпал из реальности, сыграл роль невинно обвиненного из фильма Хичкока, – только действие происходило в России в наше время… Киносеанс закончился, – вот, пожалуйста, он снова Леня Савельев, исполнительный директор «Гаррисон Райт», отличный специалист, которого все любят, все ему доверяют. А значит, то, что было, можно забыть…

Забыть? Нет, в глубине души Леня знал, что опыт не прошел бесследно. Теперь он знает, что такое, когда обвиняют в убийстве. Когда друзья, с которыми пуд соли съел, готовы поверить, что он совершил подлость… Он еще не может предвидеть, как отразится на нем это знание. Поселится ли в душе недоверие к людям? Станет ли он жестче? Начнет ли ценить каждый миг обыкновенной, не омраченной чрезвычайными ситуациями жизни? Неведомо. Но что-то намекало Леониду Савельеву, что, пусть внешне ничто не изменилось, внутренне он никогда больше не станет таким, как прежде.

Турецкий положил письмо на стол. Пусть посмотрят, если захотят. Предсмертная записка Легейдо не должна внушать никаких подозрений.

Дело Степана Кулакова. Отчет убийцы

….Выждав, пока место будущего преступления очистится, Игорь и Эдуард вернулись и снова позвонили в дверь Мащенко. Как и рассчитывали, клофелин успел подействовать: Андрюха не вышел взглянуть, в чем дело, а отголоски его могучего храпа проникали даже в прихожую… Куда выбежала Наташа. Успевшая переодеться в халат без нижних пуговиц, который она придерживала возле колен, чтобы не расходился на бедрах.

– Я шапку где-то посеял, – произнес заготовленную фразу Эдуард.

– Поди поищи, – голос у Наташи был обеспокоенный. – Знаете, ребята, хорошо, что вы вернулись: с Андрюшкой чего-то не то. Не нравятся мне его зрачки. Какие-то черепномозговые симптомы… Вы посидите с ним, а я «Скорую» вызову.

– Ага, – согласился Игорь, – щас посидим.

Наташа, не подозревающая, что сейчас к ней в дом пришли совсем другие люди, чем те, которые весь вечер пили с Андреем и клялись в дружбе, повернулась к ним спиной. На вешалке Эдуард с Игорем заранее приметили черно-белый шарф… Вообще-то, на всякий пожарный они прихватили свою удавку, но правдоподобнее, если муж задушит жену первым предметом, который подвернется под руку. Ведь так?

Они репетировали эту сцену три часа подряд! Тем не менее, как и предполагали, Наташа расставалась с жизнью нелегко. Накинул петлю Эдька – он был выше…

– Ты же сам говорил, что Наташа была невысокая, – Сусанна нарушила обещание и снова перебила мужа. – Мог и ты накинуть петлю.

– Мог, – сурово ответил Игорь. – Но накинул – он…