Иногда они умирают

– Почему же она убивает? – Этот вопрос прозвучал уже без волнения и тревоги.

Можно было не спрашивать, кто имелся в виду.

– Аркарам – символ познания, – ответил я, поймав отголосок давней мысли, промелькнувшей в памяти. – Когда идешь по его пути, нельзя ни свернуть, ни струсить. Надо идти до конца.

Тисса улыбнулась, легкомысленные ямочки заиграли на ее посмуглевших щеках. Она подняла руку, чтобы снять очки, и вдруг замерла. Губы, только что улыбающиеся так беспечно, застыли.

Я быстро повернулся. Тропа была пуста. Ни человека, ни зверя, ни призрака. Ничего, что могло бы напугать. Более того, не ощущалось никакой опасности. Я снова посмотрел на девушку.

– Что случилось?

Она молчала, вряд ли слыша меня, и выражение ужаса все сильнее сковывало ее черты. Зрачки стремительно расширились, едва не затопив собой всю радужку, лицо побледнело так, что это стало заметно даже под слоем пыли и загара, дыхание прервалось на миг. Тисса сделала шаг назад и, если бы я не схватил ее за руку, продолжила бы отступать до самого края обрыва.

Мое прикосновение заставило ее вздрогнуть.

– Что ты видишь?

Она мотнула головой. Прерывисто вздохнула. Я сбросил рюкзак, взял ее за плечи и слегка встряхнул, заставляя смотреть на меня.

– Скажи мне, что ты там видишь?

– А ты замечаешь что-нибудь? – спросила она тусклым, невыразительным голосом.

– Только твой испуг. Больше ничего.

Спутница криво улыбнулась, мое прикосновение вновь начало возвращать ей силы, давало уверенность, успокаивало.

– Все нормально, – сказала она спустя несколько секунд борьбы со страхом, над которым одержала верх. – Можем идти дальше.

– Что ты увидела?

– Ничего особенного, – быстро ответила Тисса, отворачиваясь. – Просто показалось, что за нами идет кто-то… Какая здесь высота?

– Примерно пять двести.

– Вот и объяснение. – Она попыталась улыбнуться, и это у нее даже получилось. – Легкий приступ горной болезни. Небольшая галлюцинация.

– Небольшая?

Она глубоко вздохнула, зажмурилась, тряхнула головой, снова открыла глаза, а затем произнесла уже гораздо спокойнее:

– Показалось, что за нами следует кто-то… необычный. Но у меня нет души, я не обладаю твоей способностью видеть ненормальные вещи. Значит, мне действительно просто мерещится. У нас ведь остались таблетки от высотной гипоксии? Можно мне одну? Или лучше несколько.

Ее рациональное сознание не могло смириться с мистическими явлениями гор и быстро нашло приемлемый ответ, способный объяснить любую странность, а также метод лечения, действенный, на ее взгляд.

– Я дам тебе диакарб, но сначала послушай моего совета, сделай вот что. Достань немного еды из рюкзака, положи на краю тропы.

Тисса посмотрела на меня широко распахнутыми глазами, в которых надежда сменялась глубочайшим недоверием. Словно картинки в волшебном фонаре.

– И это поможет?

– Твой невидимый спутник… или спутница отстанут от тебя на некоторое время.

– Невидимый спутник? Хорошее название… Вот почему ты периодически оставляешь конфеты и крекеры на камнях. Значит, тебе тоже мерещится кто-то.

– Иногда. Может быть, ты и права – это действительно галлюцинации от высоты, усталости и нехватки кислорода, но когда я делюсь с ними едой – они уходят. Попробуй, вдруг тебе тоже поможет.

Тисса улыбнулась, но ее улыбка все еще была слегка смазанной.

– Удивительно, у нас появилось нечто общее. Хотя бы видения в горах.

Она расстегнула боковой карман рюкзака, достала из пакета горсть конфет, сделала несколько шагов назад, аккуратно положила их у тропы и поспешно вернулась ко мне.

– Идем. Не хочу здесь больше оставаться…

– Абсолютно дикие места. И почему вас сюда все время тянет? – шагая рядом со мной, поинтересовалась девушка с досадой.

– Нас?

– Лингвистов и прочих ученых, – пояснила она. – Помнишь того этнографа, который собирал легенды Утрарту? Его убили бандиты из горных племен, но до этого он все-таки успел передать часть своих записей, и с их помощью расшифровали древние письмена… кому они вообще были нужны, – прокомментировала Тисса, оборачиваясь. – А сколько еще таких же ненормальных исследователей погибло. И ты дождешься, что тебе перережут горло местные дикари.

Высказав это грозное пророчество, она замолчала. Оглянулась, но, судя по просветлевшему лицу, – ее больше не преследовали.

Мы снова шли по петляющей тропе, взбирающейся все выше по камням. Наш темп замедлился. Высота, а теперь мы были на пяти с половиной тысячах метров, начинала сказываться все сильнее. Невидимая тяжесть ложилась на плечи и голову, сдавливала виски, притупляла эмоции. Окружающие величественные пейзажи давно перестали изумлять своей суровой красотой, не вызывая ничего, кроме ощущения равнодушного привыкания.