Иногда они...

 - Ага – все еще не проснувшись, я сунул ему деньги и вылез из машины. Он тут же уехал, а я зашел в родной подъезд, поднялся на свой этаж и замер, открыв рот. На месте двери теперь красовался черный, обугленный проем, кое-как заколоченный досками. В нос ударила смесь из запахов – пожарной пены, сырости и чего-то горелого. Моя квартира сгорела дотла, и теперь, я стоял перед ней, не зная, что делать и куда теперь идти. С нижнего этажа, в махровом халате и тапочках, в виде собачек, пришел мистер Терри, старик с нижнего этажа.

 - Кто тут шарится? – близоруко прищурился он – пошли прочь, сраные бродяги, у меня пистолет!

 - Да это просто я, мистер Терри, не стреляйте.

 - А это ты сынок? Олдос? Ты?

 - Я – у меня защипало в уголках глаз.

 - Да это я так сказал, насчет пистолета – ничего у меня нет – пояснил он – а ты что же, где пропадал?

 - Расскажите мне, что случилось?- я понимал, что такой запах, не может идти из помещения, в котором кто-то выжил, но все равно спросил - Мама… Она жива?

 - Пойдем, заходи ко мне, что-то у тебя больно кислый вид – стало понятно, что мистеру Терри необходимо собраться с силами и мыслями, чтоб выложить мне все, как есть. И похудел сильно. Хоть поешь сначала, а потом я все тебе расскажу.

 Я промолчал, посмотрел на него, а потом, опустив голову, поплелся за ним. Мы спустились на этаж ниже, он открыл дверь своей квартиры, и махнул рукой – мол, заходи.

 - Ну что я могу рассказать – вздохнул он, когда мы уселись на кухне – был пожар, и твои родные… Дернул же меня черт выйти, и встретить тебя, ну почему я? Поему я должен сообщать такие новости? Даже не новости, а страшные вести.

 - Говорите –  мой голос звучал глухо, и казалось, что я слышу его со стороны.

 - Да ты ешь, ешь – он кивнул на тарелку с пюре и куском мяса, к торой я даже не притронулся – они сгорели… Элис, Скотт, малыша Мелисса. Сгорели…

 - Как это случилось? – я подковырнул вилкой кусок мяса, потом проткнул его.

 - Газ. Элис была на работе, а малыши. Очевидно, играли одни дома. Открыли крантик, и то ли забыли его завернуть то ли еще что.

 - Странно, мать запрещала им, строго настрого запрещала им самим зажигать плиту – я ткнул мясо еще раз, и из него показалась кровь. Так и есть, сверху пережаренный, а внутри сырой. Да и вообще, жареное мясо – не то, что я хотел бы есть после всего увиденного и услышанного.

 - Ну, не знаю, как уж там что произошло, да только дети уснули навсегда – отравились газом этим. Так что у них была… Легкая смерть, я хочу сказать, легче, чем у Элис. Сама она пришла, включила свет, и тоже, отправилась к праотцам – глаза Терри затуманились, он смотрел в одну точку – хорошая у тебя была мать, Олдос.

 - Самая лучшая – в глазах у меня снова защипало - когда это случилось?

 - Позавчера – вздохнул Терри, и рукавом халата, смахнул слезы.

 - Что?! Сегодня, какой день недели?

 - Суббота.

 - Меня не было дома так долго – пробормотал я – Вот дьявол…

 - Где же ты был? – Терри отхлебнул из кружки, с отбитой ручкой.

 - Это долгая история, возможно как-нибудь потом, я и расскажу. - А когда похороны?

 - Похороны… Не знаю, тела отвезли а морг, оставили телефон – он встал, вышел в другую комнату. Потом зашел назад:

 - Черт, куда ж я ее дел? – потом полез в карман, и вытащил скомканную бумажку – а, вот же она! – и протянул мне. Я разгладил ее на столе - номер был записан на вырванном из блокнота листке.

 - Завтра позвонишь, да узнаешь – похлопал он меня по плечу – кстати, а тебе есть куда идти, сынок?

 - Да. То есть нет… В общем, не знаю, пойду пройдусь, прогуляюсь, а там уже и утро – можно, я приду и позвоню от вас?

 - Я буду последней старой собакой, если отпущу тебя вот так, в ночь. Ложись-ка, с недавних пор, я знаешь ли, тоже остался совсем один. Хотя почему же с недавних, жены  нет уже, дай бог памяти – почти пять лет. Так что, ты остаешься?

 - Да, я останусь. Только спать я не хочу, можно, просто посижу здесь?

 - Хорошо, конечно. Да только сам знаешь – бессонница у меня. Я, пожалуй, составлю тебе компанию. Ты ж не против?

 Мне было все равно – на улице сидеть, или на теплой кухне, в компании с кряхтевшим стариком или еще с кем-то. Я ощущал себя внезапно опустевшим сосудом, с трещиной на боку, в  которую ускользают последние, жалкие остатки всех эмоций.

 - Нет, не против. У вас есть выпить?

 - Выпить говоришь? – прищурился он – Сейчас.

 Вернулся Терри с бутылкой отличного виски. Помнится, такое я пил после школьного выпускного, тогда помнится, мы бродили всю ночь, а на следующий день я еле встал с постели. Стив достал два чистых стакана, и налил – в один плеснул на дно, а в другой - до половины.

 - Пей – он, подтолкнул ко мне полупустой стакан – я выпил, и почувствовал, как горячая жидкость, чуть обжигая, скользнула по пищеводу вниз.

 - Знаешь, когда умерла моя жена, я хочу сказать – первая жена, я очень убивался.

 - Первая? Так Джанет была второй?