Иногда пули — как снег на голову

– А я, товарищ подполковник, ничего понять не мог. В той стороне нет никакого села, вообще ничего. До дороги далеко. Но мое отделение, что пошло в преследование с наблюдением, увидело грузовик среди скал и группу других бандитов, идущую с грузом навстречу первым. Одиннадцать человек. Всего здесь, значит, тридцать один человек. Как грузовик так далеко от дороги забрался, сказать трудно.

– Лето было сухое. Земля жесткая, грязи нет. Проехали сколько смогли. Я тебе сказал, что понимаю. Это вот что значит. Сегодня вечером, перед наступлением темноты, какая-то достаточно сильная банда напала в поселке на продовольственные склады базы внутренних войск. Охрана уничтожена почти полностью. Бандиты при нападении потеряли только троих, которых выставили заслоном против отделения полиции. И ушли бы без проблем, но, к счастью или к несчастью, в поселке случайно оказался взвод «краповых» на грузовике и при поддержке боевой машины пехоты. Потому полностью загрузить машину бандиты не успели. Их заслон был уничтожен, и они уехали второпях…

– А «краповые», товарищ подполковник, как я ситуацию понимаю, пошли в преследование.

– Судя по твоим уверенным словам, «краповые» уже на месте? Нашли и догнали? Ну да, они должны были найти. Над предгорьями пролетал транспортный вертолет пограничников, с вертолета видели фары грузовика в предгорьях, там, где никаких дорог нет. Сообщили в оперативный штаб Антитеррористического комитета. Оттуда, как я понимаю, передали данные «краповым». Подожди… Но ведь они же, если догнали…

– Так точно, товарищ подполковник. Они нам всю операцию сорвут. Хотя приказ на их уничтожение я не прошу.

– Не скажу, что это приятное усиление нашей позиции. Я попробую через оперативный штаб связаться с «краповыми». Жди моего звонка. В пределах трех с половиной минут.

Подполковник Ослов сразу отключился от разговора, чтобы не тянуть время, а старший лейтенант Арзамасцев так и замер с трубкой в руках, ожидая звонка комбата. Тот позвонил ровно через три с половиной минуты, как и обещал. Аркадий Николаевич славился своей пунктуальностью.

– Валентин Палыч…

– Слушаю, товарищ подполковник.

– Неважные наши дела. Сеанс связи со взводом «краповых» только через час сорок. И то может не состояться, потому что стационарная рация у них должна остаться в БМП, а есть ли у них с собой полевая, в штабе не знают. Остановить их до этого не смогут. А они привыкли сразу работать на уничтожение. Сможешь сам их остановить?

– Не знаю еще, как это можно будет сделать, но попробую, товарищ подполковник.

– В крайнем случае отсеки их огнем из оружия с глушителями. Припугни, только аккуратно, чтобы не навредить…

– Что-нибудь попробуем сделать. Сделаем то есть, товарищ подполковник. Обязательно сделаем. Будем искать возможность. Вплоть до личного контакта…

Глава четвертая

Вообще-то полковник Джефферсон Даррелл в отношении еды был человеком неприхотливым. Единственно, он всегда следил за своим весом, боясь лишних калорий, которые могли бы подпортить его сухопарую фигуру, и старался никогда не ужинать поздно. Но зимой, когда он оказывался в кавказских горах, ему приходилось подстраивать свой организм под местные условия. А условия были таковы, что костры жгли и сооруженные на скорую руку печи топили только ночью, когда со стороны и сверху невозможно увидеть дым. Завтрак был ранним, готовился и поглощался в темноте. Обед был всегда холодным, хотя и обильным. А общий ужин начинали готовить, когда темнота спустится не только в ущелье, но и на равнину. В принципе здесь не приходилось выходить из ущелья и смотреть, когда стемнеет в предгорье. Этот срок, продолжительностью в каких-то полчаса, знали все и просто выжидали его. После холодного обеда горячий поздний ужин ждали с нетерпением. Люди были голодны. К тому же горячая еда спасала в какой-то мере от зимнего холода. Южные российские республики были сплошь высокогорными, а зимние горы не балуют теплолюбивых людей своим климатом. Летом здесь рай, но зимы в горах холодные.

– Кит, у тебя нет чего-нибудь перекусить, – спросил полковник, приоткрыв занавеску из одеяла, закрывающую небольшой грот, занимаемый капитаном Барманом.

– Уже начало темнеть, сэр. Скоро будут готовить ужин. Я у себя продуктов не держу, чтобы не разводить крыс и насекомых.

– Я бы сейчас слегка перекусил, а от ужина отказался. Не могу привыкнуть к такому позднему ужину. Это полностью против моих правил. Моя жена пришла бы от такого распорядка в ужас. Она очень боится располнеть, и в нашем доме никогда не подают на стол после шести вечера. И в семье никому не позволяется после шести даже заглядывать в холодильник.

– В нашем положении это необходимость, сэр.

– Пусть так, но моему организму это явно не на пользу. Жирок на животе уже скапливается. Хотя это, может быть, и просто возрастное.

Про свой возраст полковник упомянул вроде бы между прочим, ожидая, что капитан начнет убеждать, что еще рано ему думать о возрасте.