Иного не желаю. Часть третья (СИ)

Мои парни, празднуя победу и надвигающееся полнолуние, уже тискали в углу одну из стюардесс, чьи тихие стоны доносились из-за занавески.

Мой волчара тоже сходил с ума от похоти.

Целый месяц я соблюдал вынужденный целибат. Я – который всю свою взрослую жизнь засыпал на одной услужливой суке, а просыпался от минета другой, смиренно ждал возвращения своей пары. Merde!

Проводившая Таис в спальню девка вернулась назад, отчаянно виляя бёдрами. Подошла, спросила, желаю ли я чего-нибудь. А сама уже услужливо склонилась, облизывая губы. Помнит, с чего я люблю начинать свои игры.

Но не в этот раз, девочка… Точнее, не в этой жизни.

Махнув рукой, я спросил у девицы, как устроилась её Луна.

— Луна прилегла отдохнуть, — тут же выпрямилась понятливая девица. – Правда, она отказалась и от чая, и от кофе.

Какая нормальная сука станет пить кофе на последних месяцах беременности? – с раздражением подумал я, тут же приказывав Адели заварить травяной чай — из тех, что рекомендовал Гийом — а мне принести вина.

— Будет сделано, Альфа, — поклонилась стюардесса и отправилась выполнять моё поручение.

А я закрыл глаза, чтобы сосредоточится на Таис.

Натан был прав: стресс, полнолуние и даже Совет (большое количество вожаков в одном месте) сделали своё дело — я слышал её. Урывками, плохо, но слышал.

И сейчас она пребывала в состоянии страшного уныния. Её эмоции не пахли ни страхом, ни ужасом. Она …. Таис ревновала! К сожалению, сама этого не осознавая.

Мысли моей пары кружились вокруг свободных самок, которые могли (и сейчас делали это!) услаждать моих воинов. И …меня?

Я плохо понимал её эмоции, потому что их искажала сама Таис. Вместо прямых мыслей её волчицы, я слышала мыслеобразы человека, который всё переиначивал по-своему. Но одно было понятно: сейчас Таис больше всего страшилась именно моего совокупления с другой самкой.

Это приятно удивило.

Довольно ощерившись, я забрал у появившейся стюардессы вино и чай и сам направился в спальню, бросив девке короткое «отдыхай».

Пусть полёт и не будет долгим, но ребята заслужили небольшую разрядку прямо на борту.

Как только я открыл дверь, я увидел испуганно замершую на кровати Таис. Её глаза сверкали – напоминая мне сейчас не невинного оленёнка, но покинутую своей парой волчицу. А потом я заметил брезгливое выражение на её красивом, хотя и измождённом лице: она явно осуждала происходящее сейчас в салоне.

Хотя там развлекались только свободные оборотни и свободные же самки, в то время как она сама несколько часов назад позволила прикоснуться к себе чужому самцу. Мужчине, который теперь, не имея на это никаких прав, познал на вкус сладость её рта.

— Мы не люди, — рыкнул я, нависнув над своей женщиной. – А двуликие, которые не могут полностью контролировать своего волка во время полнолуний. К тому же, спаривание – самый естественный процесс в мире, как для людей, так и для оборотней. Я не буду запрещать своим воинам получать удовольствие от женского тела.

Таис вздрогнула, её взгляд пожелтел… но вдруг, сглотнув, она быстро произнесла:

— Мне нельзя — срок уже большой.

Я мысленно усмехнулся. Если бы я захотел сейчас кого-то трахнуть, я бы разложил на столике ту фигуристую девку, которая, к тому же, отлично сосёт, а не стал бы приходить сюда как нищий за подаянием.

— Пей чай, — приказал я, передавая ей чашку с отваром, заваренным по рецепту Гийома. Или Насти – не суть важно. Главное, что этот чай должен был немного успокоить и Таис, и моего ребенка.

Усевшись в кресло напротив кровати, я краем глаза наблюдал за тем, как моя пара осторожно пьёт чай. Как она нежно гладит свой живот и косится на меня, думая, что я этого не замечаю.

Наконец, я не выдержал: пересел на кровать, положив руку на живот Таис, чтобы почувствовать свою дочку.

Значит, искательница и пара сынка Баева… хм, дела…

 Таис замерла от моего прикосновения, а затем я почувствовал, как дочка даёт о себе знать, молотя по животу матери изнутри намного сильнее, чем было месяц назад.

— Тебе больно? – спросил я, заметив, что Таис прикусила губу.

— Чувствительно, — призналась Таис. – Дочка стала больше и сильнее.

Но я понимал, что дело не только в этом. Если бы Таис не сбежала бы тогда от меня в Шотландию, ей не пришлось бы проходить через весь тот ужас и боль.

Наши взгляды встретились.

Я чувствовал, что в то время как её слабая волчица рвётся ко мне, к моему волку, человеческая половина Таис пытается внушить ей свои страхи.

Я не мог отказать её волчице в поощрении и, наклонившись, провёл своими клыками по шейке моей суженой, по её брачной метке, которая связывала нас крепче всякой свадьбы.

— Каждый оборотень дерется за своё любыми методами, — прошептал я на родном языке. – А ты – моя.

Мне хотелось трогать её потяжелевшее из-за нашего ребенка тело, гладить её нежную кожу, пробовать её на вкус… К тому же я уже слышал тяжелое дыхание распаленной волчицы Таис. Натан был определённо прав, когда предполагал подобное развитие событий.