Иного не желаю. Часть третья (СИ)

— Мне пришлось самому доходить до той простой мысли, что ты сбежала в Шотландию не для того, чтобы скинуть ребенка и не для того, чтобы освободившись от меня, счастливо зажить с испанским бетой; ты просто боялась, что я не смогу стать хорошим отцом нашей дочери.

Я попыталась было отстраниться, но Этьен крепко держал в своих руках мою ладонь.

— Этьен, я…

— Ты ошибалась, — словно даруя мне прощение, царственно кивнул Валуа. – Но эту ошибку я смог простить тебе только в тот момент, когда я понял, что ты заботилась прежде всего о нашей дочери. Даже вон, Гильермо подставила.

— Я не нарочно!

— Знаю, — усмехнулся Валуа. – Именно поэтому этот дурень все ещё живой и даже относительно здоровый.

— Что… что ты имеешь в виду?

Валуа насмешливо покачал головой.

— Как нибудь поинтересуйся у своих подружек Альфа-сук, насколько мягко я рассудил твой эксперимент, — и явно понимая, что я понятия не имею, о чем он говорит, Этьен протянул. – Тая, только за то, что чужой самец посмел до тебя докоснуться, я должен был казнить его. Все Альфы это бы легко приняли.

— Но ты ведь этого не сделал…

—Потому что знал, что этот бездарь навсегда застрянет между нами безмолвным укором одной излишне любопытной оборотнице, — фыркнул Этьен. – Тая, ты тогда столько всего натворила… К счастью, я вовремя понял, что двигало тобой в тот момент.

Между нами повисла напряженная тишина.

Я, глядя на чуть вьющиеся, темные волосы Этьена, вдруг подумала о том, что он, конечно, чудовище… Не внешне, а… Полузверь – получеловек.

«Что там сделала Бель, чтобы приручить своё чудовище?» – отстранённо подумала я. – «Кажется, она его полюбила».

— Только мы не в сказке, милая, — добродушно усмехнулся Этьен. – Ты должна поверить мне, что клетка тебе не угрожает… по крайней мере, физическая клетка.

— А… моральная?

—Красавица из сказки тоже не по своей воле пришла в замок чудовища, — покачал головой Валуа. – Но по своей воле туда вернулась, превратив бывшую тюрьму в уютный дом.

— Твоя стая…

— Тебе придется принять не только мою стаю, но и наши законы. Ты ещё ничего не знаешь об оборотнях, и то, что тебе кажется жестокостью, на деле просто законы дрессировки. Мы – хищники, а не люди.

Я осознавала, что мне только что протянули оливковую ветвь мира.

— Я… я понимаю. – Ответила я, принимая на себя обязательства.

— Хорошо, — кивнул Этьен. – Тогда в ближайшее полнолуние ты сама решишь судьбу Моник.

Я вскинула на Этьена недоумевающий взгляд.

—Всё просто, милая: либо ты отправишь её на казнь, либо в клетку, в которой она будет сидеть пожизненно – если, конечно, она не окажется истинной кому-то из оборотней.

Глава 19

Этьен

Меня беспокоил этот чересчур сладкий, приторный запах разложения — обычно так пахнет предательство. Чувствовать подобное в своём доме в день рождения своей дочери было особенно неприятно.

 Когда Таис рассказала мне про нападение Моник, я едва удержался на месте. Зверь требовал немедленно наказать наглую сучку и всех, кто мог быть в курсе этого нападения. Сама же наглая девка не заслуживала ничего, кроме казни… впрочем, Моник также решила и судьбу своего брата: я не мог доверить важную часть своей стаи этому волку. Но об этом потом… сейчас же, несмотря на порывы своего зверя, я попытался сдержаться, чтобы выудить у Таис объяснения, как подобное вообще могло произойти.

Впрочем, моя пара и тут не дала мне расслабиться. Я плохо слышал мыслеобразы, которыми её волчица пыталась обмениваться с моим зверем, но я чувствовал её страх — который, как и предательство – плохо пах.

Каким-то удивительным образом она сделала неправильные выводы насчёт детской.

Да, я попросил служанок не открывать пока двери, решив, что устрою ей сюрприз перед самыми родами. Тем более что моя жена сама не проявляла вообще никакого желания позаботиться о приданом для нашей малышки. Не скажу, что меня это сильно разозлило: я понимал, что Таис сейчас занимают куда более важные дела, чем кроватка и одеяльца, но эта маленькая деталь меня всё равно коробила.

А между тем моя пара…

… я не мог понять её поведения. То она, в пытке защитить дочь от стаи собственного мужа, сбегает к чужим оборотням, терпит там боль и лишения; выступает на Совете пред вожаками кланов, прося сделать немыслимое – дать ей свободу от истинной пары; и в то же самое время боится мне рассказать, что кто-то из наших оборотниц посмел поднять на неё руку.  И это всё притом, что она точно знает, как сильно я жду рождения нашей дочери.

Волк требовал как минимум отчитать глупую самку, поставившей своё здоровье и здоровье нашей дочери под угрозу, но я просто не мог на неё сегодня рычать. Её безжизненное тело всё ещё стояло у меня перед глазами. Напомнив волку о том, через что она прошла во время родов, я подавил своего зверя, и просто молча наблюдал за тем, как Тая осматривает комнаты нашей малышки.

Меня несказанно обрадовала её реакция!