Иного решения нет

– Сейчас не об этом речь. – Вахид попытался навалиться на стену, но боль в суставах вернула его в прежнее положение. – Ты так и не сказал, что вы хотите сделать с ядом?

– Женщина, которая с тобой ехала, – вздохнув, заговорил Бажаев, – жена Аль Масуда. Уже два года, как этот человек томится в застенках Лефортово. До того как он попал туда, многие из тех, кто отправил тебя сюда, мечтали стать его друзьями. Он давал деньги на войну с неверными, сам, своими руками убил много этих собак, но как только его поймали, все забыли о клятвах верности. Фируза давно придумала, как заставить русских отправить его в Эмираты. Другой вопрос, захочешь ли ты нам помочь в этом деле?

– Я много слышал об этом человеке, – выдержав паузу, заговорил Вахид. – И прекрасно понимаю ваше желание. Только оружие, которое сейчас находится здесь, принадлежит другим.

– Они все его должники, – оборвал Арби. При этом стоящие по бокам парни, не понимая, о чем речь, и подумав, что Вахид чем-то разгневал их хозяина, изобразили на лицах готовность вмешаться.

– Значит, ты решил меня убить для того, чтобы завладеть контейнером?! – изумленно воскликнул Джин.

– Нет, – Арби покачал головой. – Твоя смерть никому не принесет пользы. Просто, пока мы будем решать свой вопрос, ты посидишь здесь. Как только Аль Масуд окажется на свободе, мы отпустим тебя и даже заплатим за неудобства.

– Ага, – Джин усмехнулся. – Пулей в голову.

– Ты привык к тому, как поступают большинство чеченцев на родине, – на лице Бажаева появилось недовольство. – Аль Хаяри невыгодно освобождение Аль Масуда. Двум арабам тесно в маленькой Чечне.

– Хорошо, – Вахид закатил глаза под потолок, словно последний раз обдумывая какое-то свое решение. – Я наслышан о делах Масуда. В свое время наши с ним пути даже пересекались, и Черный Принц наверняка не забыл Джина. Этот человек очень щедро платит тем, кто верен ему. Я согласен встать в ваши ряды, и совсем не за деньги. Просто мне все равно, чьи приказы выполнять. Главное, чтобы они приближали нашу победу.

– Я признателен тебе за предложение и готовность помочь, – Арби кивнул, сложив на груди руки. – Только и ты меня пойми, брат, я не знаю, кто ты. Даже имя твое стало известно только сейчас.

Вахид сокрушенно вздохнул, обводя взглядом комнату:

– Я привык жить как крыса в таких вот местах. За годы войны пришлось провести много времени в убежищах, прячась от русских собак. Но мне и в голову не приходило, что когда-то меня запихнут в такую нору чеченцы!

– Не злись и прости, – прижав ладонь к левой половине груди, вздохнул Бажаев. – Я позабочусь, чтобы тебя хорошо кормили и принесли чистое белье. К вечеру здесь будет телевизор. Тебе не придется скучать.

– И все-таки подумай над моим предложением, – еще раз попытался вразумить своего новоиспеченного тюремщика Вахид.

– Даже и не думай, – категорично покачал тот головой. – Как все закончится, я отпущу тебя, а пока отдыхай.

Антон с тоской наблюдал за тем, как, стащив трупы к вертолету, бойцы ждут команды на погрузку. Чуть в стороне возились, гремя люками, бойцы бронегруппы, готовясь к возвращению. У двух «уазиков», на которых приехали представители ФСБ и прокуратуры, о чем-то спорили закончившие работу следователи.

Версия о заражении местности вследствие механического разрушения контейнера не подтвердилась. Усатый майор с эмблемами химика, приехавший с целым взводом химзащиты, несказанно радовался такому обороту дела. В самом начале, едва оказавшись у руин и надевая защитный костюм, он признался, что в плане биологического оружия у него только теоретические знания.

Химики лазили по развалинам долго и упорно. Жужжали новые приборы, засасывая в себя воздух. Шлепали, похожие на велосипедные, насосы. Прокачивались пробы грунта. Уже к обеду майор снял противогаз, а спустя еще час стал часто и невпопад шутить, весело смеясь. Так всегда бывает после перенапряжения.

Однако Антону от этого легче не становилось. Он раз за разом прокручивал в голове ответы пленных, вспоминал выражения их лиц. Словно в замедленном кино кадр за кадром проплывали моменты первого осмотра развалин. Покалеченные трупы, обваливавшаяся крыша блиндажа, догоравшая в капонире «Нива». Стоп!

Маскировочная сеть была сметена взрывом, но глубина укрытия, в котором стоял автомобиль, не могла позволить повредить его осколками разорвавшихся поблизости снарядов. Сам корпус был цел. Значит, и прямого попадания не было. Между тем он отчетливо помнил, что горели все четыре колеса и салон. Можно допустить, что взрывом разворотило бак и из-за вытекшего бензина всю машину охватило огнем.

Позвав маявшегося бездельем Дрона, Антон направился обратно на развалины.

– Что? – догнав и пытаясь заглянуть в лицо, спросил Василий.

– Сдается мне, что мы кое-что просмотрели.

– Интересно, – заинтригованный ответом, тот заволновался. – Думаешь, что араб с остатками выживших и ранеными где-то прячется?

– Откуда знаешь? – Антон даже замедлил шаг.

– Я тоже об этом думал, – шмыгнул тот носом. – Хотел предложить ночь в окрестностях посидеть.