Иной 1941

Руководство фронта понимало, что свежеиспеченная ополченческая дивизия сама по себе не обладает достаточными ударными возможностями для нанесения серьезного поражения противнику. Полковник Угрюмов вспоминал: «В Веймари приехал командующий поисками фронта. Он распорядился усилить дивизию двумя артиллерийскими дивизионами и ротой танков Ленинградских бронетанковых курсов усовершенствования комсостава и лишь после этого начинать наступление»[273].

По приказу Ворошилова формировался сводный танковый полк ЛКБТКУКС[274]. Для этого вся материальная часть курсов перебрасывалась на станцию Веймари. Уже 15 июля танковый полк ЛКБТКУКС был подчинен полковнику Угрюмову, и в тот же день последовала атака немецкого плацдарма у Ивановского. Раус описывает эту атаку следующим образом:

«Русские наступали несколькими волнами по обе стороны дороги и бежали к дамбе по совершенно открытой местности. Наша артиллерия, которая ранее обстреливала районы сосредоточения, теперь обрушила огневой вал на эту желто-коричневую массу. Пулеметы и танковые пушки открыли бешеный огонь, засыпав противника смертоносными снарядами. Атака захлебнулась буквально через несколько минут, и результатом этого бессмысленного поступка была только ужасная бойня. Но даже после этого атаки до вечера повторились еще трижды и каждый раз завершались неудачей»[275].

Описание, надо сказать, достаточно типичное для немецких мемуаров и исследований пропагандистского характера. Когда в немецких мемуарах внезапно начинаются рассказы про неуязвимые Т-34 и КВ, а также про бурые массы «монголов», нужно сразу насторожиться. Обычно такими рассказами драпируют собственные провалы и неудачи. Данный случай не стал исключением.

По советским документам, атака плацдарма 15 июля вовсе не выглядит как наступление «людской волной». Более того, танкисты полка ЛКБТКУКС жаловались на пассивность пехоты. Задачей танкистов было «действовать в направлении Юрки — Ивановское, прижать противника к реке, отрезать пути отхода и уничтожить его»[276].

Полк курсов атаковал вражеский плацдарм двумя группами. На правом фланге Ивановское атаковала рота БТ и рота тяжелых танков, на левом фланге — танки Т-26, 1 Т-34 и рота БТ. Танки ворвались в деревню Юрки, но не были поддержаны пехотой 2-й ДНО, и закрепить этот успех не удалось. Потери танкового полка ЛКБТКУКС за 15 июля составили 2 танка БТ-7, 3 танка Т-26, 1 танк Т-34 и 1 бронеавтомобиль. По всей видимости, это была первая «тридцатьчетверка», подбитая на Северо-Западном направлении, на дальних подступах к Ленинграду.

Согласно свидетельствам участников боев, в тот момент на участке 2-й ДНО находились и командующий фронтом, и командующий направлением. Согласно воспоминаниям начальника Инженерного управления Ленинградского фронта Б. В. Бычевского, Ворошилов и Попов лично наблюдали за боем: «Когда добрался под Кингисепп, там оказались и командующий фронтом генерал-лейтенант М. М. Попов, и Главком Северо-Западного направления Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов. Они стояли за пригорком, всего в пятистах метрах от окраины села Ивановское, занятого противником.

Ополченцы развернулись в цепь. Их первая попытка контратакой освободить село окончилась неудачей. Теперь шел огневой бой. Наши снаряды ложились в центре Ивановского, избы горели. Ветер временами доносил оттуда клубы дыма. В бинокль можно было разглядеть, как за изгородями на окраине передвигаются вражеские танки. Вспышки выстрелов выдавали их»[277].

Бычевский также пересказывает аргументацию Ворошилова за немедленную атаку: «Выбить противника из села надо до ночи, пока еще он не закрепился. Сейчас там, видимо, только разведгруппа. Захватила броды на Луге и пустое село, пока вы дивизию выгружали. А ночью непременно подвалят главные силы»[278]. Здесь Ворошилов, безусловно, ошибался. Плацдарм захватил не разведывательный батальон 6-й танковой дивизии, а полноценная боевая группа с артиллерией.