Иной герой. Мир мрачный судьбы

Да, они и раньше подозревали его в не самых этичных экспериментах, помня изменения тела Илии, чего нельзя было добиться лишь теорией, забыв про практику. Много-много-много кровавой и омерзительной непосвященным людям практики. И нельзя было сказать, что их мысли были далеки от реальных. В конце концов, они не могли сойтись лишь в одном — сколько жизней загубил их дорогой человек, чтобы спасти свою семью.

Маг боялся, по настоящему боялся того, что за осознание сотворенного им, его возненавидят, ведь для того, чтобы увеличить число цепей в теле безмозглого гомункула ему пришлось вырвать их у множества людей.

Да и что может быть хуже осознания того, что любимый тобою человек не такой, каким ты его представляешь? Что он убийца похлеще некоторых, хладнокровный ублюдок, пустивший под нож для достижения своих целей множество людей.

Пусть эти цели и были продиктованы стоящими выше обстоятельствами.

Широ не мог предсказать их реакции, потому страшился окончания ритуала. Боялся его, как вендиго боится огня. Но он должен завершиться. Несмотря ни на что.

Напитываемое энергией тело гомункула взмыло вверх, одежды его засияли после активации. Сгусток цепей и магии, который заменял созданному существу душу, получил ментальную команду.

Светляк, созданный Кастер прекратил свое существование из-за дестабилизации магических потоков и искажения пространства, в котором начали происходить удивительные изменения. В материальный план существования начал «пробиваться» существующий энергетически и духовно Великий Грааль, искажая причину и следствие, обретая возможность взаимодействовать с физическим миром.

— М-мерзость, — сделала шаг назад от увиденного Илия, громко сглотнув вязкую слюну. И она не была одной такой. Её примеру невольно последовала и Рин с Сакурой, ведь облик легендарного Священного Сосуда был до ужаса омерзителен. Самого его присутствие давило на разум и тело, порождало те эмоции, которые появиться не должны были.

Исполнившая свою роль якоря и топлива созданная сущность начала обращаться в прах, исчезая вместе с Небесным Одеянием. Гомункул передал накопленную благодаря Эмие энергию. Теперь дело оставалось за малым.

Великая Чаша, бурлящая всеми известными проклятиями, была готова исторгнуть из себя сущность, зреющую в ней. Дать новому богу родиться и выполнить желание того, кто этот процесс запустит. Правда, выполнить не так, как того хотят.

Вот только Широ этого не хотел.

— Фу-уф. — Выдохнув, словно положивший голову на плаху, Эмия прошептал себе под нос: — Если я не хочу, чтобы их задело, придется использовать запасной план — три.

Руны на камнях опоясывающих гору вспыхнули алым. Задумка мага была безумной. Силы, к которым он обратился дополнительно, брали свое начало в ином мире, отличном от измерения эфира. Магия, хлынувшая в руны через тело мага, была не похожа ни на что, к чему привыкли люди и слуги. Изумрудный поток энергии разбавился алыми вкраплениями, количество которых с каждым мигом увеличивалось, пока не остановилось в отношении пятидесяти к пятидесяти. Концентрация магии увеличивалась, заложенный в письмена смысл прогибал реальность, вынуждал ту приобретать нужные свойства насильно.

Гора затрещала, порода пошла трещинами, но камни, падающие вниз, не долетели до земли, к большому удивлению присутствующих, взмыв в небеса. Грохот крошащейся породы был оглушителен, но его было недостаточно, чтобы перебороть увеличивающийся шок, коим полнились разумы слуг и магов.

Кто бы мог подумать, что парень из глубинки магического мира, никому неизвестный, с испорченными цепями и практически погибший в конце четвертой войны, сможет сотворить столь странную, но вместе с этим завораживающую магию.

Само пространство изгибалось, будто бушующая водная гладь. Волны искажений рвали все, до чего могли дотянуться, но, не пересекая определенного радиуса. Эмия, схватившись за происходящую мистерию стальной хваткой воли, не позволял полотну пространства разойтись под воздействием токсичной энергии Эфира и хаотичной, подавляющей мощи сил Жути.

Порода поднималась все выше, ведомая неизвестной силой, но, достигнув некоторой высоты, исчезала из реальности, будто прошла сквозь двухмерную границу, определяющую, где начинается небытие и заканчивается бытие.

Кожа Широ пошла трещинами, словно засохшая земля, не знавшая влаги который сезон. Проводимость тела была много ниже таковой у души. Переизбыток разрушал материальную оболочку, но свойства Авалона не позволяли этому процессу ускориться. Мистические раны, залечить которые не была способна современная медицина, затягивались, чтобы вновь открыться и выпустить кровь с излишками Эфира и Хаоса.

Боль. Как давно он не ощущал такой всепоглощающей боли, от которой хотелось кричать. Но судорожно сжавшиеся мышцы не позволяли, не просто крикнуть, но даже вдохнуть. От недостатка воздуха кружилась голова, да только магия и боль не давали отключиться.