Иной герой. Мир мрачный судьбы

— Х’тон — жесткий, но любящий отец, в чьих обязанностях не только наказывать нерадивых детей, но и помогать им найти нужный путь, когда тропа их жизни терялась в непроходимых зарослях судьбы или вовсе обрывалась. Как это произошло с его последним ребенком. Тем, кто по незнанию смог скрыться от древнего зла, тем, кто сохранил в своей душе историю своего мира, до того, как захватчики и сектанты окончательно не низвергли тот в пучины небытия.

— Так получается, Широ — единственный оставшийся человек своего прошлого мира? — Спросила, ни к кому конкретно не обращаясь, Брюнстад, ощущая странное покалывание в груди.

— Так должен ли отец бросать свое последнее, единственное дитя на произвол судьбы, даже если то покинуло колыбель, отправившись так далеко, как только могло? Должен ли отец, видя, как его ребенок страдает от лап более сильных, взывая о помощи, не протянуть руку, оставаясь пассивным наблюдателем?

Арквейд не могла не вспомнить битву с Роа, когда Эмия воззвал к неизвестным ей силам, которые хоть и помогли, но оставили на душе парня свои следы. Было ли это появлением «отца» Широ? Проявлением его своеобразной любви?

Она помнила то, с какой нежностью несуществующие руки, боле похожие на щупальца, обнимали не только тело, но и естество парня, поднимая в воздух, ближе к порталу в неизвестность. Помнила, как на него смотрело непонятное нечто, не проявляя и капли агрессии.

Было ли это долгожданной встречей родителя и потерянного дитя?

Брюнстад могла лишь гадать, что могло произойти с Широ, не бросся она тогда на его «отца» и не вырви мага из цепких лап страшной твари.

Одно из щупалец нежно провело по щеке Эмии своим кончиком, вырисовывая странный символ неизвестного языка. После него так же поступили и прочие, оставляя на теле рыжего парня множество самых разных рун, объединенных общей идеей и смыслом. Они вспыхнули знакомым алым светом хаоса, пронизывая естество Эмии энергией.

— Долг родителя — помогать своим детям, спасать их, даже от самих себя. Исправлять ошибки в меру возможности и отпустить…

Океан крови, в котором сейчас дрейфовал Эмия, был олицетворением силы древнего божества. Каждая капля когда-то была человеком или слугой Х’тона, но вернулась обратно.

— Спасение последнего дитя, последней свободной капли, не раскрывшей своего потенциала, было тем, что хотел Неумирающий всем естеством. Очищение от тьмы, окутавшей душу, очищение от тяжести прошлого… Дитя вновь воспарит, как это было после его рождения…

— Это же не… — Широко раскрыла глаза Артурия, наблюдая вместе со всеми за тем, как кровь вымывала из тела и духа её мастера черную взвесь, тут же растворяющуюся в бушующих потоках божественных сил.

Ангра-Майнью да и любое другое божество на его месте… Ничто не смогло бы подавить волю первородного, видавшего, как зарождаются и гаснут звезды, исчезают в песках времени империи и перекраиваются судьбы бесчисленных смертных и бессмертных. Волю родителя, спасающего свое чадо.