Иной мир. Братство

– Да вот, нога болит, – я показал ей ногу и задрал штанину. Повязка снова пропиталась кровью.

– Поняла вас, пройдем в кабинет.

Меня очень удивила чистота больницы и её размер, понятно, что эта больница подготовлена на случай большого потока народа. Оснащение было современным, я такого даже в кино не видел. Тут и операционные, и процедурные и ещё какие-то кабинеты, мимо которых мы не проходили. А завернули в процедурную номер три.

– Что у нас тут? – спросила врач у медсестры по-английски.

– Осколочное ранение ноги, – ответила сестра.

– Этот осколок был в моей икроножной мышце – я показал им осколок.

– Вау. Большой, давайте начнем с рентгена, может быть какие-то части до сих пор внутри.

Сестра сопроводила меня в рентген-кабинет, где мне сделали снимок, после чего мы вернулись в процедурную.

– Хммм, дай взглянуть – сказала врач и посмотрела снимок на просвет,– Добро пожаловать в операционную, мы вычистим рану от мусора.

– Я, конечно, всё понимаю, но, как-то, услышать "Добро пожаловать" в связи с операционной, не слишком приятно, – сказал я, обратившись к медсестре уже по-русски.

– Может и не приятно, но это необходимо, – с акцентом ответила врач.

– Показывайте, куда идти.

Как я сказал ранее, операционные мы проходили мимо. Но сначала меня завели в палату, заставили раздеться, выдали рубашку, показали кровать, и только потом, мы направились в операционную.

– А зачем это надо?

– В стерильную операционную ты хотел в своих говнодавах пройти? – засмеялась медсестра, – тебе кажется, что рана плёвая, а на самом деле там нужно поковыряться в твоей ноге, чтобы всё зажило должным образом.

– Базар-вокзал, вопросов нет.

Я немного сник, неприятно ведь, когда, казалось бы, плёвое дело, превращается в целую эпопею. Вот так и с этим осколком. После анестезии врач, для контроля моего состояния, рассказала мне увлекательную медицинскую историю про то, что осколок в ноге разломился на несколько частей, одну часть мы достали, разорвав края раны, а части поменьше остались внутри. Я рассказал, что ввёл белую жижу, и в ответ мне поведали, что как раз поэтому не начались какие-либо воспалительные процессы микробного характера, но сами осколки постоянно рвали волокна мышцы, отчего та и опухла. Также, я познакомился с моими врачевателями. Доктора звали Хелена, а медсестру просто и лаконично – Маша. Я, всё-таки, никак не привыкну к интернациональному коктейлю. Диалоги о рыбалке периодически прерывали звуки сбрасываемого металла в судочек подле стола. Всего я насчитал примерно пять раз, неплохо для такого куска железа. После чего врач вышла из операционной.

– Ну вот и всё, вычистили ногу, я её зашью. Потом на каталку и в палату. Надо Вас понаблюдать пару дней. – сказала Маша и сняла маску, улыбнувшись.

– Зловещий оскал у Вас, Мария, – сказал я и тоже улыбнулся.

– Между прочим, это обидно. Сами рану запустили, а тут ещё и оскал. Сейчас заштопаю как наволочку, будете знать.

– Я думал, врач зашивает.

– Я, как бы это сказать, перемедсестра, недоврач. Заканчивала четвёртый курс меда, швы делать научилась, но не всё узнала.

– А почему не доучились?

– Сюда попала. Вышла до магазина, называется. Ногой не шевелить!

Выспрашивать о подробностях я не стал. Главное, что ногу починили. По прибытии в палату я, первым делом, провалился в сон. А наутро меня ждал довольно увесистый больничный завтрак, который мне принесла Мария.

Чем же кормят в больнице? А в больнице тут кормят недурно, каша на молоке, пара тостов, колбаса, кстати она в этом мире пахнет так, что теряешь голову и пускаешь слюни до колен, чай и небольшой стаканчик желе, мне досталось апельсиновое.

– Неплохо у вас тут кормят, – заметил я. Лично я привык к тому, что в больнице проще сдохнуть с голодухи, чем есть то, что там дают.

– Отвечу по-философски, когда деньги есть, то и кормить можно не как выходит. А Вам можно не ограничивать рацион, рана в ноге, и органы не задеты.

– У меня просьба есть. Мне нужно домой попасть. Срочно.

– Исключено.

– Тогда, когда вы меня выпустите, я запихаю вас в багажник и покажу своему голодному саблезубу дома, – наверняка мой пушистый кореш от голода уже пытался отгрызть ручку холодильника.

– Вы сказали… саблезуб?! – она побледнела.

– Да что ж у вас тут такая реакция, да, саблезуб. Большой такой, голодный.

– Но, Вам нельзя за руль, швы могут разойтись.

– Если есть минута, то можешь сесть сама за баранку, я же к вам не пешком сюда пришёл. Если у тебя график как на земле, то ты должна смениться скоро.

– Откуда, такие умные, вы берётесь. Хорошо, выручу тебя, раз уж мы на ты, не хочу, чтобы зверь кошмарил город.

Естественно, внутри я не просто смеялся, я хохотал так, что поджилки тряслись. Этот зверь мог написать на ковёр, и кошмарить подушки, но никак не город, мал ещё. Ладно, главное – не подавать виду, что зверь ещё "пешком под стол ходит".