Иной мир. Дорога домой

Второй по списку русский Иван, он чуть старше, ровно восемьдесят. Фамилию и отчество не назвал. Имя, скорее всего, тоже не настоящее. Постоянно твердит, что в прошлом агент КГБ и должен выполнить особое задание. Врёт, все это знают. Его максимум – это бегать с незаряженной помпухой и пугать таких, как я. Интересно, а сколько подобных мне было до сегодняшнего дня? Или первый такой?

Антония третья, восемьдесят три года и, как уже известно, она сербка. Тёмная лошадка, никакой дополнительной информации добыть не смог.

Дед в костюме Адама – Корнелий Фрост, какой-то английский граф, как он утверждает. Для меня просто слепой зануда. Возраст, кстати, неизвестен, но говорит, что ему сто тридцать лет. Да-да, верим-верим, мы тоже свистеть профессионалы.

Урсула последняя и, возможно, самая старая. Мексиканке девяносто два года! Но, что интересно, из всех пятерых она самая живая, жизни в ней ещё на пару-тройку бабуль наберётся. И это при том, что она курит какую-то местную гадость и литрами употребляет брагу собственного изготовления. И да, она ни разу не жаловалась на органы чувств, со слухом, зрением и остальным у неё полный порядок. Не бабуся, а какой-то уникум…

* * *

Пришло время проснуться. Страдания ждут…

Помню вкус вчерашнего пойла и мысленно вою. Уверен, похмелье будет таким уникальным, что даже до летального исхода может дойти. Выпил я его много, литров пять, помню хорошо. Сколько выпил с момента, когда отшибло память, страшно представить. Надеюсь, что вел себя пристойно.

Странность номер один, моё состояние совершенно нормальное, будто и не пил вчера. Странность номер два – мои руки связаны, лежу на чём-то твёрдом, одежды не имею, сильно замёрз. Это что, какая-то шутка? Или местный способ отрезвления? Или всё намного хуже, по пьяни я нечаянно убил кого-то из старпёров, и они на меня обозлились. Нет, точно не мог, добрый же.

Ненавижу ждать! Особенно в такой позе. В туалет бы хоть сводили, терпеть сил нет. Зову пленителей уже больше часа, но так никто и не пришёл. У них что, коллективный инфаркт? Отзовитесь, я сотрудник пенсионного фонда!

Тихий разговор двух мужчин послышался спустя два часа после моего пробуждения. Сперва не понял, на каком языке они говорят, но затем, когда разговаривающие приблизились, услышал пару знакомых слов и удивился – латынь! Ситуация становится всё интереснее и интереснее…

Голос одного из беседующих узнал без труда, так успокаивающе болтает Фримен. А вот второй удивил, это явно молодой человек, ему вряд ли намного больше двадцати, а может даже меньше. Больно писклявый у него звонок.

Что понял из разговора? Всё понял, ведь латынь знаю отлично, в одной из несуществующих жизней выучить пришлось, да так и не забыл. Продавец в роли Ричарда Фримена и пока что неизвестный покупатель ой как удивятся, когда товар заговорит на языке мёртвых.

Дверь открылась, в помещение ударил дневной свет, и я понял, что находился в одном из саманных домов. Отсутствие щелей говорит о том, что дом специально подготовлен, стабильно используется как тюрьма. Фримен, ну где ты там, покажись!

Вошёл длинный, как небоскрёб, и тощий, как велосипед, брюнет с азиатской рожей. Поморщившись, он возмутился:

– Каждый раз вонь всё сильнее! Вы что, так и не можете ничего придумать?

– Не хотим. – Фримен вошёл следом и на сильный запах мочи, которым я «наслаждаюсь» уже пару часов, не обратил внимания. Поймав мой пристальный взгляд, он сказал «осматривай его без меня» и выбежал на улицу.

Я ни капельки не дурачок, план уже имею, и приступил к его реализации. Всем видом показываю, что мне плохо, и если пройдёт ещё минута, то случится обморок, а может случится и что-то похуже.

Присев рядом со мной на корточки, брюнет наклонил голову почти к земляному полу и, глядя мне в глаза, на английском спросил:

– Тебе нехорошо?

Жаль, что не умею вызывать рвоту без помощи пальцев. Но зато умею кое-что более жуткое, легко могу имитировать приступ эпилепсии. Будь я с похмелья, не смог бы, здоровья бы не хватило, но в нынешнем состоянии хоть в клоуна оденьте и на арену цирка выпускайте.

Азиат испуганно вскочил и, треснувшись головой о слишком низкий проём, с криком выскочил на улицу, чтобы вернуться через три секунды назад в компании озадаченного случившимся Фримена.

– Похоже на приступ эпилепсии. – Старый негр опять заговорил на латыни. – Он не зря лежал на животе, знал, что приступ может начаться в любой момент, боялся, опытный. И всё равно перевернулся. Чак, нам надо вернуть его на живот, иначе задохнётся.

Чак и Фримен попытались перевернуть меня, но у них не вышло, я слишком силён для них, и слишком хорош в актёрском мастерстве. Господа, больше усилий, спасайте товар!

Азиат оказался упёртым, не сдавался до последнего, даже когда убежал Фримен, он продолжил пытаться спасти меня. Грязные пальцы в мой рот совал…

Меньше двадцати секунд и Фримен вернулся с подмогой – разведчик собственной персоной, земляк Иван. Нож в его руке даёт надежду на разрезание спутывающей руки верёвки.