Иной путь

Лифт полз необыкновенно медленно, и Стас в полной мере получил сомнительное удовольствие наблюдать Черканова в зеркальной панели внутренней отделки лифта. Лицо Олега было бледнее обычного, он весь как-то осунулся и похудел после своего почти двухнедельного отсутствия, хотя с тех пор уже прошло некоторое время. Зато в светло-голубых глазах очень скрытно, но все же различимо тлел огонек, которого не было раньше, а тонкие губы то и дело подрагивали в насмешливой полуулыбке.

Стас вышел на седьмом, предпоследнем этаже и успел заметить, как Олег нажимает на кнопку с цифрой "восемь". Интересно, что ему понадобилось в деканате? Но в следующую секунду юноша услышал, что сразу несколько человек зовут его по имени, нашел взглядом компанию студентов первого и второго курсов психфака и, широко улыбнувшись, направился к приятелям. Именно среди них он собирался выбирать тех, кто впоследствии войдет в несуществующий пока Орден.

За прошедшие полтора месяца Стас немало разочаровался в институте, в который так стремился. Большую часть знаний, полученных здесь, можно было бы с куда меньшими моральными, материальными и временными затратами приобрести, не выходя из дома. Пожалуй, действительно с интересом он ходил только на общую психологию – уж больно захватывающе преподавала свой предмет декан психфака Галина Викторовна, на социологию, хоть ее и преподавал ненавистный Евгений Валерьевич, человек, прекрасно знающий свой предмет, но совершенно бездарный, как преподаватель, и на экспериментальную психологию, привлекавшую студента самим предметом. Остальные пары Стас зачастую и вовсе прогуливал, являясь обязательно только на проверочные зачеты.

Но зато здесь было огромное количество студентов. И некоторые из них вполне могли впоследствии войти в его Орден. Юноша прекрасно понимал, что критерии отбора на Земле должны во многом существенно отличаться от книжных – хотя бы потому, что проверять кандидатов так, как это было там, не представлялось возможным. Будущие соратники должны быть людьми увлеченными, но не увлекающимися, смелыми, но не безрассудными, талантливыми каждый в своей области и обладающими высокими моральными качествами – но при этом не "святыми". Последние просто не потянут то дело, которое Стас видел целью Ордена. Слишком уж много вокруг грязи и подлости, ребята просто не выживут. Пусть лучше живут тихо своей жизнью в своих маленьких мирках и пусть будут счастливы в семьях. Менять мир – занятие не для мечтательных идеалистов, живущих только своими грезами. Увы.

Пока что юноша присматривался. Знакомился с сокурсниками, общался, разговаривал на различные темы, пытаясь выявить их отношение к миру и его законам. И понемногу список, составленный им из потенциальных кандидатов, начинал делиться на два меньших списка: те, при ком о запрещенной книге и ее идеях заговаривать просто нельзя, и те, кто с некоторой вероятностью может оказаться впоследствии в Ордене.

Впрочем, сейчас Стас думал не о компании и кандидатах в целом. Его интересовал один конкретный человек.

Женька Алфеев, субтильный и болезненный паренек двадцати лет, поступивший на платное обучение с третьей попытки. Сын далеко не бедных родителей, брошенный ими на произвол судьбы, как это случалось с большинством отпрысков бизнесменов, занятых больше своими компаниями, нежели детьми. Когда Алфееву исполнилось восемнадцать, и он благополучно провалил попытку поступления на юрфак, отец выдал ему ключи от двухкомнатной квартиры, оформленной на Женькино имя, и перевел на счет сына сто тысяч евро, сказав, что обучение сына он оплатит, а деньги парень пусть зарабатывает сам. Впрочем, после неудачной второй попытки старший Алфеев дал Женьке работу в своем отделе корпорации. С третьего раза юноша все же поступил – правда, не на юридический факультет, куда гнал его отец, и не на экономический, чего хотела мать, а на психфак в ВИП. Родители отреагировали по-разному: мать презрительно бросила: "ну и идиот", и прервала с "не способным ни на что неудачником" всяческие отношения. Отец, вдоволь повздыхав над "выброшенной на помойку" жизнью сына, каковая казалось ему теперь совершенно бесперспективной, все же выделил деньги на обучение, заплатив сразу за пять курсов, да и с работой продолжал помогать, пару раз в месяц подбрасывая прекрасно знающему итальянский Женьке небольшие переводы.