Иной среди Иных

- Ну, знаешь ли! - взвился Иван. - Это же про апостолов сказано! Про величайших святых! А тут какой-то Аркадий, извиняюсь, Львович. А у него церковное благословение имеется, а? Помнишь, в послании к Тимофею сказано: "Если же кто и подвизается, не увенчивается, если незаконно будет подвизаться".

- Вот ты опять, ничего не зная, придумал, как тебе удобнее. Откуда ты знаешь? Может, у него и есть благословение. Может, его батюшка как раз и благословил!

- Может, может, - передразнил Иван. - Известно о нём было бы тогда. Да если и благословил... Батюшки - они ведь тоже разные бывают. Иные пастыри похуже волков. Иным пастырям самим полечиться бы неплохо. Один отдельно взятый батюшка - это ещё не вся церковная полнота.

- А тебе как надо? - вскинулся Игорь. - Чтобы непременно епископ благословил? Или сразу Святейший? Или чего уж мелочиться, Вселенский Собор?

- Вот так люди и попадают в сети бесовские! - покачал головой Иван. - Как только возомнят о себе, да о своём батюшке, который без епископа - никто... Сразу их одолевают страсти... Вот посмотри на себя. Ведь весь кипишь, как чайник! Сейчас к потолку взлетишь от злости. А всё потому, что правда глаза ест. В прелести ты, брат! Покайся!

- Ну, можно подумать, ты у нас правило кротости, - прищурился Игорь. Только обзываться и можешь. Всё у тебя по полочкам разложено, всё православие между страниц Типикона закладочками. Туда нельзя, сюда не лезь, снег башка попадёт... Там ересь, здесь раскол, за полтора шага - соблазн. Ну прямо концлагерь какой-то. Ни любви, ни свободы. Забыл, небось, что "Дух дышит где хочет"? Где Он хочет, а не где ты. Короче, Димка, я тебе так скажу. Договорись с этим мужиком, пообщайся с ним. Если там и вправду мутное что-то, ты почувствуешь. Господь тебе разумение даст, только молись. Но я думаю, это реальный шанс. Реальный путь...

- В преисподнюю, - закончил за него Иван. - Димка, да не слушай ты его, у Игрека сам знаешь какие экуменические тараканы в голове. Ни в коем случае с этим Аркадием не связывайся, беги от соблазна. Господь Сам знает, как для твоего Сашки лучше. Если есть Его воля на исцеление, он и через традиционную медицину воздействует. А уж если нет... Игрек одно только верно сказал - молись. Побольше молись, поискреннее...

Дмитрий вздохнул. Он не вмешивался в полемику. Зачем? Он же не спорить собирался - а лишь надеялся, что через кого-то из них получит ответ. Оттуда... Но увы... Очередная перепалка. Оба в чём-то правы. Оба уверены, что правы на все сто. Обоим легко рассуждать, легко махаться священными цитатами. К ним ведь не приходили Иные, они не сражались в Сумраке, их не искушали совершенно бесплатным и почти безгрешным исцелением. Старец Сергий - тот не раз повторил: "Не знаю...", "Сие мне неведомо", "Быть может"... А ребятам всё ведомо. Зря он затеял этот разговор. Только ввёл обоих в соблазн. "Господи! - взмолился он. Прости мне ещё и это".

- Ладно, хватит! - сказал он. - Спасибо вам. Буду думать. А сейчас давайте, что ли, чай пить. Который уже остыл. 12.

Лариса Викторовна смотрела на них виновато. Блики от люминесцентных ламп отражались в толстых стёклах её очков.

- Вы всё-таки надежды не теряйте, - каким-то пластмассовым голосом повторяла она. - Может быть, это случайное отклонение. Такое бывает иногда... а потом активность коры восстанавливается.

Всё было ясно. Сашка уходил. Медленно соскальзывал с плоскости жизни куда-то вниз, в иные, затаившиеся пространства. Энцефалограмма с каждым часом ухудшалась, зелёная синусоида делалась всё более пологой, грозя превратиться в прямую. В кратчайшее расстояние между двумя точками - "здесь" и "там".

Кое-как промаявшись ночь, с семи утра Дмитрий уже был в больнице. Удивительно, но никто и не думал их с Аней прогонять - лишь выдали застиранные казённые халаты и разношенные войлочные тапочки. Как будто стерильность хоть чем-то могла помочь!

Аня, разумеется, тоже всю ночь не спала. Стояла на коленях перед маленьким, переносным складнем, молилась. Дежурная сестра предложила ей снотворного - но та ни в какую. Дмитрий прекрасно её понимал. Тратить на сон, быть может, последние минуты Сашкиной жизни - потом себе этого никогда не простишь. Его тоже подмывало приехать сюда поздним вечером, едва лишь выпроводив гостей. Он уже было позвонил Ане (мобильник теперь был у неё) - мол, жди, выезжаю. Но оказалось, обоим вместе ночью нельзя. Не положено по каким-то правилам больничного распорядка. Ей и так из милости разрешили остаться в палате. А его не пустит охранник на входе. Наверное, сообразил потом Дмитрий, вопрос решился бы парой сотенных бумажек, только не умел он так... и учиться было уже бесполезно.

Сашка лежал неподвижно, до груди накрытый простынёй. Шланги, трубки и провода тянулись к нему точно щупальца инопланетного монстра, и казалось, высасывали жизнь. Хотя всё было с точностью до наоборот.