Иной Сталин

Своеобразная выборочная партийная амнистия, в свою очередь, породила негласную кампанию, направленную против возникавшего в пропаганде культа Сталина. Резонно опасаясь, что в новых условиях, сложившихся после возвращения к активной деятельности, да еще в столице, Зиновьева, Каменева, Радека, Раковского, Сосновского, Бухарина, чрезмерное усердие склонных к лести и подхалимажу партийных чиновников окажет ему медвежью услугу, Сталин предпринял решительные меры. 10 апреля по его предложению ПБ объявило «выговор редакциям «Правды» и «Известий» за то, что без ведома и согласия ЦК и т. Сталина объявили десятилетний юбилей книги т. Сталина «Основы ленинизма» и поставили тем самым ЦК и т. Сталина в неловкое положение». 4 мая ПБ приняло еще одно, тождественное по смыслу предыдущему, решение: «Принять предложение т. Сталина об отмене решения Заккрайкома о постройке в Тифлисе Института Сталина. Реорганизовать строящийся в Тифлисе Институт Сталина в филиал Института Маркса – Энгельса – Ленина». Наконец, своеобразный итог такого рода действиям подвело еще одно решение ПБ, принятое в конце года, 17 декабря: «Утвердить просьбу т. Сталина о том, чтобы 21 декабря, в день пятидесятипятилетия его рождения, никаких празднеств или торжеств или выступлений в печати или на собраниях не было допущено»[77].

И все же гораздо больше волновал и заботил узкое руководство не нарождавшийся культ личности, а непредсказуемая реакция на готовившиеся перемены со стороны четвертого уровня власти. Прежде всего его ядра – первых секретарей ЦК нацкомпартий, крайкомов и обкомов, непосредственно подчиненных ЦК ВКП(б). Для превентивной борьбы с этой частью бюрократии, о которой Сталин столь непочтительно отозвался на съезде, были использованы бюрократические же меры – резкое увеличение численности первых секретарей, что автоматически вело к понижению их реальных прав и значимости в широком руководстве.

…Районирование, начатое в 1923 г., должно было коренным образом изменить конституционно закрепленное государственное устройство, ликвидировать основанные на чисто национальном принципе три его главных звена: СССР, союзные республики, автономные республики и области, а также приравненные к ним губернии. Предполагалась иная, всего из двух звеньев, система, базирующаяся на экономическом уровне развития конкретных территорий и хозяйственном тяготении их: СССР, союзные и некоторые автономные республики, создаваемые только в РСФСР края и области. Деление на губернии (там, где оно существовало) упразднялось.

Эта реформа спустя семь лет привела к резкому, четырехкратному сокращению основных территориально-административных единиц. Вместо существовавших в Советском Союзе около ста губерний осталось всего тринадцать, но уже краев и областей, к тому же лишь в Российской Федерации: Северо-Кавказский, Сибирский, Дальне-Восточный, Северный, Нижегородский, Средне– Волжский и Нижне-Волжский края; Уральская, Западная, Ивановская промышленная, Московская, Ленинградская и Центрально-Черноземная области. Помимо них той же относительной самостоятельностью обладали также и шесть автономных республик, входивших в РСФСР: Татарская, Башкирская, Карельская, Крымская, Казахская и Якутская.

Однако даже такая упрощенная административная структура не соответствовала партийной. Для партии реально существовали не двадцать восемь союзных и автономных республик, краев и областей, а всего двадцать два равных друг другу первых секретаря. Именно они в своих регионах не столько отвечали за идеологическую работу, сколько контролировали строительство и функционирование уже вступивших в строй предприятий, а равно и «свои» МТС, колхозы и совхозы; именно они, двадцать два первых секретаря, и являлись подлинной властью. Ну а то, что они составляли еще и основу ЦК, структуры, которая избирала на своих пленумах высшие партийные органы – ПБ, секретариат, оргбюро и, следовательно, в конечном итоге и узкое руководство, превращало их в серьезных и опасных конкурентов сталинской группы. Усиливало такое положение еще и то, что все без исключения первые секретари не только вели бескомпромиссную борьбу с представителями левой и правой оппозиций, но вместе с тем сохраняли свои в основном левые убеждения.

Частичное разукрупнение, поначалу порожденное необходимостью более эффективного управления народным хозяйством, созданным в ходе индустриализации и коллективизации, началось уже в 1930 г.[78].