Иной Сталин. Политические реформы в СССР в 1933-1937 гг.

В пользу именно такой датировки первых шагов конституционной реформы говорит еще один, правда, также косвенный факт. Прервавшиеся в феврале 1934 г. в связи с образованием коалиционного кабинета Гастона Думерга переговоры с Ке д'Орсе возобновились 1 мая. В тот день М.И. Розенберг, замещавший смертельно больного Довгалевского, сообщил в Москву, что сумел добиться от нового министра иностранных дел Луи Барту согласия продолжить активные действия своего предшественника по созданию Восточного пакта[4].

С этого момента ситуация стала коренным образом меняться, что позволило группе Сталина приступить к работе по изменению конституции. Нельзя исключить, что поначалу предполагалось любым способом и под каким угодно предлогом изъять из нее первый раздел — «Декларацию об образовании СССР», пронизанную духом открытой конфронтации со многими странами. «Декларация» не только провозглашала, что «со времени образования советских республик государства мира раскололись на два лагеря: лагерь капитализма и лагерь социализма». В соответствии с генеральной целью Коминтерна и идеей мировой пролетарской революции объявлялось: «Новое Советское государство открыто всем социалистическим советским республикам, как существующим, так и имеющим возникнуть в будущем», оно является «решительным шагом на пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику»5 .

Неоспоримые, хотя опять же косвенные данные позволяют установить и другое. Подготовку доклада «по конституционным вопросам» поручили Енукидзе. Вызвано это было, судя по всему, двумя обстоятельствами. Прежде всего тем, что Авель Сафронович с дореволюционной поры, еще по подпольной работе в Закавказье являлся очень близким Сталину человеком. Мало того, никогда не принимал активного участия в политических баталиях, долгие годы сотрясавших партию, не участвовал ни в одной из оппозиций. С июля 1919 г. бессменно занимал свой пост — секретаря сначала ВЦИК, а с образованием Советского Союза — ЦИК СССР, безукоризненно исполнял весьма нелегкие обязанности, повседневно руководя юридически высшим органом власти страны, одновременно законодательным и исполнительным.

Для выполнения важного и необычного задания Енукидзе располагал достаточным временем - полугодием, хотя из него и выпадали два месяца отпуска, предоставленного ему 21 мая[6]. Однако, судя по всему, работа Енукидзе над «дополнениями и изменениями конституции», которые предстояло утвердить в январе следующего года, а также их обоснованием в виде доклада практически началась только в конце ноября или в начале декабря. Прийти к такому выводу заставляет журнал посетителей кремлевского кабинета И.В. Сталина, зафиксировавший встречи Енукидзе и Сталина после четырехмесячного перерыва 1, 4 и 5 декабря[7], всего за месяц до намеченной даты открытия Всероссийского съезда Советов.

Но почему же возникла столь длительная пауза? Начиная с июля узкое руководство более всего было озабочено внешнеполитической проблемой — трудностями, возникшими при создании Восточного пакта, в котором столь остро нуждался СССР. Несмотря на то, что 2 июля о поддержке идеи заключения пакта заявила Чехословакия, 8-го — Великобритания, 13-го — Италия, 29-го — Эстония и Литва, 2 августа — Латвия, стало ясно, что враждебная позиция Германии и Польши, стремление к изоляционизму Великобритании отдаляли перспективу заключения договора о коллективной безопасности. Новый этап активности советской дипломатии начался после вступления СССР в Лигу наций, а завершился два с половиной месяца спустя подписанием с Францией протокола и обменом письмами с Чехословакией, что положило начало созданию пакта. Потому-то группа Сталина и смогла вернуться в декабре к задуманному реформированию политической жизни страны.

С опозданием по меньшей мере на неделю, 10 января 1935 г., Енукидзе завершил работу над теми предложениями, которые и должны были лечь в основу докладов на всероссийском и всесоюзном съездах Советов. «Основываясь на Ваших указаниях, — писал он лично Сталину, — о своевременности перехода к прямым выборам органов советской власти (от райисполкомов до ЦИК СССР), представляю на обсуждение ЦК следующую записку об изменениях порядка выборов органов власти Союза ССР и союзных республик». А далее пространно, на восьми страницах, излагал то, что сам же сумел кратко выразить во втором документе — проекте постановления VII съезда Советов СССР: