Иной Сталин. Политические реформы в СССР в 1933-1937 гг.

Лишь затем нарком добавил к крестьянам политических противников, в годы революции и гражданской войны выступавших против советской власти — открыто, на поле боя, либо в органах власти, провозгласивших независимость Украины и Белоруссии, Грузии, Армении и Азербайджана, Бухары и Хивы. Тех самых, кого предельно легко можно было обнаружить самым излюбленным Ежовым способом — простым прочтением анкет и автобиографий, ибо все они, вновь становившиеся «врагами», хотя не так давно были помилованы той же советской властью, не скрывали, да и не могли скрыть свое прошлое.

«Остались почти нетронутыми в деревне, — многозначительно отмечал Ежов, опять же помещая всех новоявленных противников лишь в сельскую местность, — значительные кадры антисоветских политических партий: (эсеров, грузменов [грузинских меньшевиков —Ю.Ж.], дашнаков, мусаватистов, иттихадистов), а также кадры бывших активных участников бандитских восстаний, белых, карателей, репатриантов».

Пришлось Ежову дать четкое определение тех, кого вот уже месяц относили к весьма расплывчатой категории «уголовников». Приказом устанавливалось: «Уголовники (бандиты, грабители, воры-рецидивисты, контрабандисты-профессионалы, аферисты-рецидивисты, ското-конокрады), ведущие преступную деятельность и связанные с преступной средой…. находящиеся в лагерях и трудпоселках и ведущие в них преступную деятельность».

Не довольствуясь даже таким поистине всеобъемлющим перечнем «новых врагов», объявил нарком и о том, что репрессиям подлежат еще две значительные по численности группы граждан СССР:

«Семьи, члены которых способны к активным антисоветских действиям. Члены такой семьи с особого решения тройки подлежат выдворению в лагеря или трудпоселки. Семьи лиц, репрессированных по 1-й категории, проживающие в пограничной полосе, подлежат переселению за пределы пограничной полосы внутри республик, краев и областей. Семьи репрессированных по 1-й категории, проживающие в Москве, Ленинграде, Киеве, Тбилиси, Баку, Ростове-на-Дону, Таганроге и в районах Сочи, Гагры, и Сухуми (регионе, где находились правительственные дачи — Ю.Ж.) подлежат выселению из этих пунктов в другие области по их выбору, за исключением пограничной полосы».

Так Ежов определил объект карательной акции. Определил он и время ее проведения:

«Приказываю — с 5 августа 1937 г. во всех республиках, краях и областях начать операцию по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников. В Узбекской, Таджикской и Киргизской ССР операцию начать с 10 августа с.г., а в Дальне-Восточном и Красноярском краях и Восточно-Сибирской области — с 15 августа с.г.».

Завершить же акцию органам НКВД следовало через четыре месяца, к 5—15 декабря[555]. Именно тогда, когда предполагались выборы в Верховный Совет СССР. Таким образом, массовые репрессии обязательно должны были сопровождать, создавая угрожающий фон, всю избирательную кампанию — и выдвижение кандидатов, и агитацию в их поддержку, и сами выборы. При всем желании подобную временную накладку двух столь значимых событий как случайное совпадение расценить невозможно. Не может возникнуть ни малейшего сомнения в том, что карательная операция и задумывалась как предельно жесткое средство, позволявшее воздействовать на выборы и добиться в ходе их вполне определенных, заведомо необходимых ее организаторам результатов.

Содержалось в приказе Ежова и еще одно многозначительное положение, принципиально менявшее его лично реальное положение на вершине власти, которое представляло ему поистине неограниченные полномочия. Пятый раздел документа гласил: отныне не ПБ, а только он, нарком, утверждает «персональный состав республиканских, краевых и областных троек». Далее шло уточнение, в соответствии с которым один из трех непременных поначалу членов таких внесудебных, незаконных органов — прокурор — «на заседании троек может присутствовать». При такой формулировке любому становилось понятно: но может и не присутствовать. А еще один пункт того же раздела практически превращал «тройки» из межведомственного органа в инструмент исключительно Наркомвнудела. «Тройки», указывалось в приказе, будут собираться для работы «в пунктах расположения соответствующих НКВД, УНКВД»[556].

Так начиналась самая страшная 15-месячная полоса в жизни СССР, почти сразу же окрещенная в народе «ежовщиной».

…С каждой неделей массовые репрессии ширились, поражая не только крестьянство, но и тех, кто развязал против них некое подобие гражданской войны. А потому сегодня может сложиться впечатление, что реформаторы, воспользовавшись ситуацией, решили под шумок продолжить расправу со своими старыми противниками. Уже не прибегая к таким формальностям, как одобрение пленума, они за три месяца сумели вывести из состава ЦК, КПК и ЦРК шест надцать первых секретарей, почти сразу же арестованных, а затем расстрелянных.