Иной Сталин. Политические реформы в СССР в 1933-1937 гг.

Однако начал Сталин с иного. С цитирования без каких-либо купюр всех без исключения документов, послуживших основанием для подготовки проекта новой конституции. Зачитал решения и пленума ЦК от 1 февраля 1925 г., и VII съезда Советов СССР от 6 февраля, и сессии ЦИК от 7 февраля. И далеко не случайно, только для того, чтобы все сидевшие в зале осознали — они полностью разделяют с ним всю ответственность, — заключил следующим образом: «Таковы формальные основания и директива, на базе которых Конституционная комиссия ЦИК СССР приступила к своей работе». После таких слов участники пленума могли обсуждать не то, что им было представлено, а лишь то, как было выполнено именно их поручение. Лишь затем Сталин остановился на том, что, по его мнению, и предопределило необходимость новой конституции:

Изменения в области экономики: «…В результате …изменений в области народного хозяйства за период от 1924 г. до настоящего времени мы имеем новое, социалистическое общество, не знающее кризисов, не знающее безработицы, не знающее нищеты и разорения и дающее все возможности для зажиточной и культурной жизни всех членов советского общества».

Изменения в области классовой структуры: «…Взять, например, рабочий класс СССР. Его часто называют, по старой памяти, пролетариатом. Но едва ли его можно назвать пролетариатом в собственном смысле слова… Пролетариат — это класс, эксплуатируемый капиталистами. Но у нас класс капиталистов ликвидирован, орудия и средства производства отобраны у капиталистов и переданы государству, то есть организованному в государство рабочему классу… Можно ли после этого назвать рабочий класс пролетариатом? Ясно, что нельзя… Наше советское крестьянство является совершенно новым крестьянством. …Наше советское крестьянство есть колхозное крестьянство… Изменился… состав интеллигенции… самый характер деятельности интеллигенции… Она является теперь равноправным членом общества, где она вместе с рабочими и крестьянами, в одной упряжке с ними, ведет стройку нового, бесклассового социалистического общества».

Изменения в области взаимоотношений народов СССР: «Народы СССР, считавшиеся раньше отсталыми, перестали быть отсталыми, они идут вперед, крепнет их экономика, растет их культура, растут их национальные кадры, партийные и советские, и сообразно с этим растет их политическое сознание, крепнут узы дружбы и интернационализма между народами СССР».

Далее Сталин обосновал необходимость разделения единой власти на законодательную и исполнительную, а завершил доклад сугубо пропагандистским аспектом проблемы — значением новой конституции.

«Проект новой конституции представляет нечто вроде кодекса основных завоеваний рабочих и крестьян нашей страны… послужит величайшим рычагом для мобилизации народа на борьбу за новые достижения, за новые завоевания… Но для рабочих тех стран, где у власти не стоят еще рабочие и где господствующей силой является капитализм, наша конституция может по служить программой борьбы, программой действий»[256]. Теперь, чтобы выступить против содержания проекта, основных его статей, сначала следовало доказать: страна не изменилась, осталась такой же, какой была двенадцать лет назад. Разумеется, на столь отчаянный, даже безумный шаг отважиться никто не мог. Потому-то на вопрос председательствующего Молотова: «Есть ли желающие высказаться? Прощу записываться», из зала донеслись голоса: «Перерыв, перерыв, надо подумать», которые в официальной стенограмме были исправлены: «Вопрос ясен. Обсуждать нечего. Давайте лучше перерыв»[257]. Но и после перерыва никто активности не проявил и не пожелал выступить даже с дежурными словами одобрения[258].

При этом неожиданно всплыла ничем не мотивированная ни Сталиным, ни Молотовым, ранее не зафиксированная в решениях ПБ смена того форума, на котором проект должен был быть принят вместо сессии ЦИК СССР на чрезвычайном съезде Советов. Вполне возможно, вновь проявившаяся латентная оппозиция широкого руководства вынудила группу Сталина решить вынести принятие своего проекта не на узкое собрание, которым являлась сессия ЦИК СССР и где численно превалировали все те же первые секретари крайкомов и обкомов, а на более многочисленное, где шансов на успех было гораздо больше.

Видимо, именно поэтому в коротком заключительном слове докладчик сосредоточил внимание только на сроках принятия конституции.