Иной Сталин

Чуть позже узкое руководство провело наконец и подлинную, а не мнимую реорганизацию, только не партийного, а государственного органа. 25 апреля решением ПБ упразднили просуществовавший с конца августа 1923 г. Совет труда и обороны — рабочий орган СНК СССР, в компетенцию которого входило осуществление хозяйственных и финансовых планов, корректировка их в зависимости от политической и экономической обстановки, контроль за наркоматами в области хозяйственных мероприятий и обороны. Взамен него, но в тех же, по сути, целях — «объединение всех мероприятий и вопросов обороны», и также при СНК СССР, образовали Комитет обороны. В его состав включили председателем — председателя СНК СССР В.М. Молотова, членами — И.В. Сталина, наркома путей сообщения Л.М. Кагановича, наркома обороны К.Е. Ворошилова, заместителя председателя СНК СССР В.Я. Чубаря, наркома оборонной промышленности М.Л. Рухимовича, наркома тяжёлой промышленности В.И. Межлаука. Спустя два дня Комитет обороны пополнили ещё и кандидатами — заместителем наркома обороны, начальником ПУР РККА Я.Б. Гамарником, наркомом пищевой промышленности А.И. Микояном, секретарём ЦК А.А. Ждановым, наркомом внутренних дел Н.И. Ежовым[479].

Так наряду с двумя иллюзорными комиссиями ПБ появился подлинный, обладающий всеми необходимыми юридическими правами постоянно действующий властный орган, призванный решать все важнейшие вопросы по ключевым для страны в условиях приближавшейся войны проблемам. В его состав вошли далеко не в равной степени как наркомы, хотя и занимавшие одновременно высшие партийные посты — члены ПБ, секретари ЦК, так и партийные функционеры, что ускорило давний процесс слияния обеих властных структур.

Концентрация полномочий внутри СНК СССР выразила характерную тенденцию, вскоре проявившуюся и в установлении абсолютного и монопольного контроля за всеми без исключения назначениями номенклатуры. Если прежде ОРПО занимался изучением и представлением кандидатур лишь в структурах партии — начиная с секретарей обкомов, крайкомов и выше, то теперь его функции существенно расширились. В соответствии с решением ПБ от 11 мая на заведующего ОРПО Г.М. Маленкова возложили «обязанности давать заключения по всем предложениям отделов ЦК, касающихся назначения и перемещения работников». Самих же заведующих отделами обязали «представлять в органы ЦК свои предложения о распределении работников только с заключения заведующего ОРПО»[480]. Иными словами, под контроль ОРПО были поставлены утверждения в должностях уже и государственных служащих соответствующих рангов — от наркомов союзных республик до начальников главков, заместителей наркомов и наркомов СССР, чем прежде вполне самостоятельно занимались отраслевые отделы ЦК, вносившие свои предложения непосредственно в секретариат.

Этим решением и был образован прежде отсутствовавший, единый для всей страны своеобразный отдел кадров номенклатуры ПБ. Он не только сконцентрировал в одних руках проведение всей кадровой политики, но и необычайно высоко вознёс самого Маленкова, фактически вплотную приблизив его к узкому руководству. Скорее всего, это произошло потому, что тот сумел доказать за полтора года пребывания на посту заведующего ОРПО верность идеям политических реформ. Георгия Максимилиановича не ввели, что было бы вполне естественным, ни в одну из двух только что образованных комиссий ПБ, ни в Комитет обороны, и всё же его уже можно было считать членом более значимой, хотя и действующей за кулисами власти, группы Сталина.

Однако наиболее важным, прежде всего для население страны, особенно для технической интеллигенции, а также и для широкого руководства оказалось решение, принятое ПБ 28 апреля и оформленное как совместное постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О работе угольной промышленности Донбасса». Выглядевшее в целом как документ чисто экономического характера, призванный искоренить недостатки в данной отрасли и, в частности, упорядочить зарплату, он содержал выпадавший из контекста третий пункт, в котором указывалось: