Иной Сталин

Между тем обозначилась первая подлинная странность следствия. Ровно через 15 минут после рокового выстрела, в 16.45, в здании управления НКВД по Ленинграду и области (Литейный проспект, дом 4) заместитель начальника 4-го отделения секретно-политического отдела УНКВД Л. Коган уже начал допрос… Милды Драуле, жены Николаева. Четверть часа — это ровно столько времени, сколько требуется для того, чтобы спуститься с 3-го или 2-го этажа Смольного, сесть в машину и проехать практически по прямой, по улице Войнова до здания УНКВД, подняться на два или три этажа. Однако в протоколе допроса Драуле не сохранились те листы, на которых, без сомнения, можно было бы найти и сведения о месте её задержания и объяснение причины допроса прежде всего её. Протокол содержит лишь общие обязательные данные — кто, где, когда, кого допрашивает, а также самую общую характеристику, которую дала Милда Драуле своему мужу, Николаеву.

Только час спустя начался допрос свидетелей в Смольном.

Из рапорта начальника транспортного отдела УНКВД Перельмута от 4 декабря:

«1/ХII-34 г., около 17.00 начальник отделения оперода Хвиюзов передал мне приказание т. Медведь прибыть с группой сотрудников в Смольный (произвести допрос Борисова и других). Я допрашивал двух сотрудников обкома (на самом деле А.П. Бауэр-Румянцеву и двух сотрудников оперода, П.П. Лазюкова и К.М. Паузера — Ю.Ж.). Продолжать допросы других сотрудников не мог, так как был вызван в управление для организации охраны пути следования специальных поездов и обеспечения встречи их на вокзале…»

В эти же часы Молочников допрашивал М.В. Борисова, С.А. Платоча, Г.Г. Васильева, A.M. Дурейко, а начальник управления милиции Ленинграда и области Л. Жупахин — М.Д. Лионюка и других.

Самого же убийцу, Николаева, допрашивать было невозможно. Как свидетельствует медицинский акт, составленный врачами, вызванными в УНКВД, даже в 18.40 Николаев всё ещё оставался в шоке: «…Пульс 80 ударов в минуту; на вопросы не отвечает, временами стонет и кричит; в данный момент имеются явления общего нервного возбуждения». Николаева пришлось положить на носилки и в санитарном автомобиле в 19.00 его доставили во 2-ю ленинградскую психиатрическую больницу. Там же установили: исследуемый «в состоянии истерического припадка, при сильном сужении поля сознания; наблюдается ожог левой ноздри (нашатырь) и значительное выделение слюны. К 21 часу он настолько пришёл в себя, что представилась возможность сделать ему две ванны с последующим душем и переодеванием. Замечалась всё время театральность поведения. Заключаем, что Николаев находился в кратковременном истерическом реактивном состоянии. Реактивное состояние: две фазы.

1) судороги (впоследствии симуляция);

2) в дальнейшем возможно повторение истерических припадков».

Несмотря на это, ещё в 18.20 Ф.Д. Медведь подготовил в Смольном первое донесение в Москву. Оно гласило: