Иной Сталин

12 апреля советские газеты опубликовали сообщение ТАСС о достижении между Францией и СССР соглашения по вопросу о конвенции безопасности. Две недели спустя, 2 мая, в Париже В.П. Потёмкин и П. Лаваль подписали столь долгожданный для Кремля советско-французский договор о взаимопомощи. В нём было зафиксировано то, чего столь настойчиво добивалось более года узкое руководство:

«Статья 2. В случае, если… СССР или Франция явились бы, несмотря на искренние мирные намерения обеих стран, предметом невызванного нападения со стороны какого-либо европейского государства, Франция и взаимно СССР окажут друг другу немедленно помощь и поддержку»[154].

Под «каким-либо европейским государством» здесь, несомненно, подразумевалась нацистская Германия. А 16 мая аналогичный как по смыслу, так и по содержанию договор подписали в Праге С.С. Александровский, полпред СССР в Чехословакии, и Э. Бенеш, чехословацкий министр иностранных дел[155].

Только теперь узкое руководство смогло позволить себе заняться и другими проблемами, первой из которых стало окончательное решение судьбы А.С. Енукидзе, демонстративно отвергшего новый курс Сталина, но тем не менее так и не подавшего в отставку со своего чрезвычайно ответственного поста.

Глава шестая

«Дело Енукидзе», оно же «Кремлёвское дело» или — как его стали называть в НКВД и ЦК — дело «Клубок», началось в январе 1935 г. с уведомления Сталина одним из его ближайших родственников о существовании заговора во главе с Енукидзе и комендантом Московского Кремля Р.А. Петерсоном с целью устранения узкого руководства. Но следствие сразу же пошло по иному пути — изучения доносов на трёх уборщиц кремлёвских зданий, ведших «клеветнические» разговоры.

A.M. Константинова, 23 года, незадолго до того перебравшаяся из Подмосковья в столицу:

«Товарищ Сталин хорошо ест, а работает мало. За него люди работают, потому он такой и толстый. Имеет себе всякую прислугу и всякие удовольствия».

А.Е. Авдеева, 22 года, из подмосковной деревни:

«Сталин убил свою жену. Он не русский, а армянин, очень злой и ни на кого не смотрит хорошим взглядом. А за ним-то все ухаживают. Один двери открывает, другой воды подаёт».

Б.Я. Катынская, 22 года:

«Вот товарищ Сталин получает денег много, а нас обманывает, говорит, что он получает двести рублей. Он сам себе хозяин, что хочет, то и делает. Может, он получает несколько тысяч, да разве узнаешь об этом?»

По данным секретно-политического отдела (СПО) НКВД, эти разговоры велись незадолго до 7 ноября 1934 г. И практически сразу нашлись «доброхоты», уведомившие о них кремлёвское начальство. Осведомлёнными оказались и А.С. Енукидзе, и Р.А. Петерсон, не придавшие случившемуся никакого значения. Енукидзе не дал «делу» ход, так как не доверял доносам, полагая, что, скорее всего, тут оговор. Петерсон просто не обращал внимания на разговоры, тем более уборщиц, за чаепитием.