Иной Сталин

Согласуются с такой оценкой приведённых отрывков из показаний Ягоды, лишний раз подтверждают их и те самые намёки, содержавшиеся в речи Сталина, произнесённой 4 мая. Они становятся понятными лишь в том случае, если Сталин под теми, кто «угрожал пулями», подразумевал подозреваемых по «Кремлёвскому делу» — Енукидзе с Петерсоном и других. Объясняются недомолвки единственно тем, что до завершения следствия, до процесса и, главное, до пленума ЦК говорить о них открыто было преждевременно, особенно в такой аудитории, как выпускники военных академий. Согласуется со словами Сталина, что он «приложил руку к этому делу», и выступление Кагановича на пленуме. Его заявление, что Иосиф Виссарионович сыграл главную роль в «создании» дела Енукидзе.

Безусловно подтверждает факт существования заговора ещё и то, что произошло как до, так и после процессов по «Кремлёвскому делу». Ягода лишь в мае 1937 г. назвал пятерых причастных к заговору: А.С. Енукидзе, Л.М. Карахана, Р.А. Петерсона, А.И. Корка, М.Н. Тухачевского, а также упомянул в целом Московский военный округ (МВО). Однако вряд ли случайно уже в 1935 г. четверо из них были лишены какой-либо возможности осуществить то, что Ягода назвал дворцовым переворотом. Ещё 14 февраля появилось решение ПБ «Об охране Кремля». 3 марта Енукидзе отстранили от поста секретаря ЦИК СССР, то есть лишили прежних полномочий, позволявших ему непосредственно воздействовать на охрану узкого руководства, а несколько позже отправили в Харьков, переставший быть столичным городом. А ещё раньше вынужден был покинуть Москву и Л.М. Карахан. Поступили с ним так же, как обычно поступали в двадцатые годы с оппозиционно настроенными партийными лидерами, дабы лишить их возможности играть какую-либо роль в политической жизни, — их не арестовывали, а отправляли в почётную ссылку за рубеж, полпредами. Всех же военнослужащих, занимавших командные посты в МВО, перевели на такие должности, где в их непосредственном подчинении уже не было воинских частей. 22 марта решением ПБ начальника штаба МВО A.M. Вольпе утвердили начальником административно-мобилизационного управления РККА, а на его место назначили В.А. Степанова, до того помощника командующего Приморской группой войск ОКДВА[189]. 9 апреля перевели подальше от Москвы Петерсона. Пять месяцев спустя, 5 сентября, решением ПБ, почему-то занесённым в Особую папку, что стало уникальным для такого рода кадровых назначений, А.И. Корка перевели с поста командующего МВО на должность начальника Военной академии имени Фрунзе, его заместителя Б.М. Фельдмана — в аппарат НКО, командующего ПВО округа М.Е. Медведева отправили в отставку. Не пострадал лишь М.Н. Тухачевский, да и то только потому, что тогда, в 1935 г., ещё никто не связывал его с кремлёвским заговором.

И всё же следует уточнить: были ли объективные предпосылки или хотя бы теоретическая возможность существования заговора против Сталина и его группы? Ответ на этот вопрос может быть только положительным. Ведь, отвергнув саму принципиальную возможность заговора как радикальной формы противостояния внутри ВКП(б), следует тем самым исключить хорошо известные факты — весьма сильные оппозиционные настроения, не раз перераставшие в открытые конфликты, разногласия, порождённые слишком многим. Во внутренней политике — провалом первой пятилетки, связанным с ним неизбежным поиском виновных, поиском выхода из кризисной ситуации. Во внешней — уже не вызывающая сомнения полная смена курса, которым с 1917 г. следовала партия, Коминтерн и СССР как государство. Помимо этого, часть наиболее сознательных, убеждённых и вместе с тем самых активных коммунистов, особенно участников революции и гражданской войны, сохранили собственное мнение по возникшим проблемам, не желая ни принимать новый курс Сталина, ни становиться откровенными конформистами. Они продолжали ориентироваться только на мировую революцию, сохранение незыблемости классовых основ Республики Советов, диктатуры пролетариата, не желали отказываться от того, что являлось смыслом их жизни.

Енукидзе и Петерсон, Корк и Фельдман, Ягода и его заместители по наркомату, начальники отделов НКВД относились именно к такой категории большевиков. К тем, кого следует называть непреклонными, несгибаемыми, «фундаменталистами». Они, да и не только они, в силу своего политического опыта не могли не понимать, к чему всё идёт. А к решительному сопротивлению их могло подвигнуть многое, но окончательно — вступление СССР в Лигу наций, пошедшая полным ходом подготовка создания Восточного пакта. Иными словами, воссоздание хотя и с новыми задачами, но всё той же пресловутой Антанты, которая не так давно открыто боролась с Советской республикой в годы гражданской войны.