Иной жизни для себя не представляю! Книга четвертая (СИ)

это сделать, не может, мол, пост свой оставить. Ну и зеваки собрались

мигом. Потом-то милиция все огородила, только поздно, весь городок о

подкопе уже знал. Директрисе позвонили - прибежала с ключами, рыдала

над пустыми прилавками. Ну и точно кому то все рассказала».

«А насчет подозреваемых как?» - не устоял я от соблазна задать

вопрос напрашивавшийся, но глупый, потому что преждевременный.

«А никак», - Игорь Георгиевич пожал плечами, - «милиция пока

молчит, и как мне кажется, молчать будут долго!»

На этом мы тему сменили, поговорили о насущных делах своих, и я

кабинет главного геолога покинул. Что бы до конца дня решать не столько

геологические проблемы, сколько выслушивать от бесконечных гостей

совсем фантастические версии происшедших в Мирном событий. До чего у

наших граждан, особенно женщин, воображение развито!

.

Изуверка – а как назвать иначе, после приговора неделей ночного

одиночества – разбудила вовремя. Что б не опоздал на работу, и денежки

зарабатывал. Сварила приличный кофе, приготовила кучу бутербродов. Все

сделала молча, также молча позавтракала, на осужденного не глядя. И

умотала в камералку как никогда рано.

«Ничего!» - решил для себя Андрей, - «Посмотрим, на сколько ей

гонора хватит!» - жена у него долго молчать не умела.

«Как я вчера ее на место поставил!» - не мог не улыбнуться, - «Еще

пару раз так сделаю – и будет как шелковая! Привыкла, блин,

командовать!» - и с твердым убеждением, что именно так и поступит,

принялся за приготовленный женой завтрак.

«Умеет подлизаться, когда приспичит!» - еще раз улыбнулся,

оценив качество уничтоженной вкуснятины, и – на всякий случай, что б

повода не было – со стола все убрал, посуду тщательно вымыл. С хорошим

настроением пошел на работу.

В окно комнаты с удовольствием понаблюдал, как сменивший его на

гравике инженер-геофизик во дворе камералки разбирается с бывшими

10

подчиненными, которые, будучи представительницами прекрасного пола, в

поле никогда не рвались. Зато постоянно изводили исключительно

женскими глупостями, и даже иногда без особой нужды кое-что на себе

обнажали, делая вид, что мужика рядом не замечают. Полные оторвы! А он

страдай, при двух днях в неделю сексуальной дозволенности.

«Может, мне в кровати себя «мачо» показать?» - тут же возникла

подходящая моменту мыслишка, - «Выпить с….. Юрием Васильевичем,

и…», - в видении мелькнула картинка, как Инна- сама! - в кровати

провоцирует его на близость. И тут же картинка пропала. «Нет», - Андрей

вздохнул, - «мачо не пройдет, надо что-то другое», - и тут же это другое

нашел, - «Деньги получать самому! А жене отдавать частями! Ночь любви –

будь добра, получи! А нет ночи - нет и денег! Вот так то!» - по телу от

умной придумки прокатилась волна истомы.

«Все!» - помотал головой, освободить ее от наваждений, - «Пора за

дело!» До конца работы разбирался в схемах нового прибора, читал

инструкцию по его настройке, ремонту, и применению. Причем с желанием

и настроением отличным, потому что, теперь ему некем командовать, что-

то кому-то объяснять, и отвечать за ошибки других. Сейчас он – сам себе и

подчиненный, и начальник!

В камералке же мало кто занимался делом. Какая работа, если,

можно сказать рядом, ювелирный обчистили! Любимый всеми женщинами

магазин! Возбужденные дамы кучковались, шептались, спорили и даже

поругивались. Андрей наблюдал за этой вакханалией, выискивал среди

публики свою жену, и каждый раз убеждался, что она - «кайфует», в своей

стихии! Вот бы для нее работу - только болтать и больше ничего!

Вечером она его накормила, нормально, но в спальню не пустила.

Пришлось на ночь устраиваться в кухне на полу, на матрасе.

Четверг.

Возле камералки маячила самоходная буровая, которой сейчас

место на рудном гнезде, и на моих глазах подкатил не менее знакомый

милицейский Уазик из Мирного.

Подойдя поближе, разглядел, что Уазик пустой – значит, хозяин у

Павла Петровича. Предполагаю кто и зачем: насчет событий в ювелирном

магазине приехал поговорить с начальником партии Мирненский опер.

А возле буровой толкалось трое работяг. Заметив меня,

встрепенулись, вход в камералку перекрыли. Старший буровой мастер с

улыбкой нашкодившего пацана протянул мне руку поздороваться, и не

выпуская из своей мою, начал речугу:

«Тут такое дело», - мельком проверил, что поддержка, двое его

коллег по профессии, рядом, - «накладка у нас вышла», - и начал меня

взглядом гипнотизировать, - «прошли семь метров, а снаряд (не тот,

11

которым стреляют, а всего лишь металлическая труба) с дефектом оказался.

Оставили на забое скважины коронку победитовую, и поднять ее оттуда

уже нельзя!»

«И что от меня нужно?» - я отвернул голову в сторону, что бы не

дать гипнотизеру ввести меня в состояние добренького придурка, и