Иной жизни для себя не представляю! Книга шестая. Никогда не бросай начатое. (СИ)

завершения расследования было еще далеко, и после всех

неприятностей, лишних переживаний и постоянных ожиданий со

стороны ментов еще каких-либо фертов в нашу сторону, мы с

Докой приняли решение о себе правоохранительным органам не

напоминать. Дока занимался у себя в гараже – работы ему

прибавилось из-за дефицита запчастей теперь и для машин, я же с

ребятами доводили до ума уже нарисованные карты, что бы к ним

со стороны проверяющих не было никаких претензий. Наконец

через профсоюз, занимающийся талонами и их распределением,

нам достали продукты на неделю «командировки», и мы в нее

отбыли. Побегали на новых для нас площадях, отобрали много

проб и по возвращению в партию отправили их в город на анализ.

Дока не замедлил информировать, что менты нам ни разу не

звонили, и этим меня успокоил. Он же достал для меня бензин, и

в город за сыном съездил я на личном транспорте. После чего

долго рассказывал друзьям и знакомым и об отсутствии в

магазинах продуктов, и о гигантских очередях за водкой,

привозимой к точкам продажи в сопровождении омоновцев.

За месяц на Пашином пятачке пробурили с десяток

коротких скважин, с целью подтвердить продолжение на глубину

и полиметаллической минерализации, и пока еще только ореолов

золота. Женщина минеролог, занимавшаяся глубиной эрозионного

среза золоторудных объектов доложила, что у нас наличествует

их центральная часть, а раз в пробах золота мало, то надеяться на

лучшее не приходится. Владимир тут же с гордостью меня с

Пашей обозрел – не ошибся в предсказании, что ничего хорошего

на пятачке не будет. Паша тут же напомнил о рудопроявлении

полиметаллов, и слава богу ругаться они не начали. Кстати,

любимцев своих Паша довел до взрослого состояния, и

похвалился первым яичком, правда размером с голубиное.

В сентябре открылась охота на водоплавающих, и все

мужики из партии и Мирного рванули на озеро – мясного в

магазинах давно не было. Попозже, уже к первому снежку,

пришла сайга – теперь владельцы ружей переключились на нее, и

остановить массовое избиение было уже невозможно.

Как то разок прорезался Михаил, поинтересовался, почему

это мы молчим, выслушал от меня отговорку – заняты мол, до

умопомрачения – и неожиданно обрадовал: дело о разбойном

нападении на инкассаторов завершено, и перед руководством

банка поставлен вопрос о нашем вознаграждении. Я только

усмехнулся – кто и кого в наше время вознаграждать будет, а

Дока, когда ему о разговоре рассказал, пробурчал сердито:

«Пусть подавятся своим вознаграждением! Вначале грязью

облили, а теперь рассюсюкались!» - и показал меру своей обиды,

- «Знал бы – я ту сумку и сам не взял бы, и ментам хрен показал!»

После нового года партия начала редеть – нескольких

техников и геологов перевели в другие места, вместе с другими

уехала и Наташа. Жизнь стала совсем противной, и

накапливающийся негатив мужики, да и женщины тоже, теперь

снимали самогонкой – как я и предсказал, самогонный аппарат

появился почти в каждой семье.

Неожиданно Михаил позвонил еще раз, и предложил

приехать к нему обеим, то-есть мне и Доке, желательно в

парадной форме. Дока появляться в милиции долго отказывался,

и пришлось долго уговаривать это сделать. А в милиции, ее

начальник майор Симонов, заставив принять стойку «Смирно!»,

вручил каждому по грамоте, с оценкой заслуг перед отечеством.

После чего, получив наши подписи, наделил каждого пакетом.

При последующем изучении уже в моей машине, в пакетах

оказалось по тысячи сторублевыми купюрами – поощрительная

премия со стороны банка (месячный мой доход в это время

составлял около пятисот рублей). Мы ее посчитали конечно

заниженной, с учетом найденной нами сумки с запредельной

суммой. Но не выбрасывать же, когда деньги живые, то-есть в

твоих руках, а получку уже ясно, что вовремя не выдадут?

Через полторы недели

случилась знаменитая реформа

Павлова, сотенными купюрами

начали оклеивать туалеты и вообще

использовать их там по назначению.

Наши с Докой денежки тоже почти

полностью сгорели – халява никогда

счастья не приносит!

Конец.

257