Иной жизни для себя не представляю! Книга вторая (СИ)

Из ментовки мы не пошли, а побежали к машине! И сразу на ней

рванули из поселка, не дожидаясь появления гаишника – в Мирном и такой

был. До ночи (вот тебе и пять часов!) тряслись на спальниках, держась за

веревки обвязки груза. Наконец в свете фар показались фанерные домики и

палатки отряда. Слава тебе, господи! Не сломались, не перевернулись, никто

из кузова под колеса не свалился!

Устроился я в домике начальника – по его предложению. А на

следующий день после работы (и двух месяцев осточертевшей городской

жизни) вокруг отряда пробежал, поднялся на ближайшую горушку и

посмотрел, что вокруг нас творится. Все отлично: горки невысокие - по

таким приятно ходить в маршрутах, а архары, кеклики, может и кабаны

водятся. И за ними на юг сразу начинается равнина, с громадным на нем

такыром – сайга должна быть обязательно. И отряд стоит на борту широкой,

4

заросшей саксаулом долины, которой не видно ни конца ни края, и зайцев в

ней, а может и каракурюков, должно быть, в местном безлюдье, навалом.

Удивился одному: кроме проселка, по которому мы в отряд приехали, через

родник проходил еще один, с юга на север. Причем не просто

просматривался среди травки, а был подразбит, как если бы по нему в

неделю одна-две машины проезжали.

Вечером в домике, уже опьяненный воздухом свободы, я достал

бутылку вина, что бы «прописаться», и в подходящий момент, после первого

тоста за окружающую отряд красоту и надежду, что она наполнена и дикой

животиной, у Леонида Дмитровича, для меня просто Лени, поинтересовался:

«Через родник кто-то постоянно проезжает. При тебе никто не

появлялся?»

«Уже заметил!» - Леня усмехнулся, - «Я и сам удивляюсь: на карте до

первого поселка на юге – двести километров. Так что ездят не за водой –

родники есть и поближе. А на севере у вояк полигон, и никаких поселков на

пятьсот километров – приезжать некому».

«Может, другие геологи?» - сорвалось у меня предположение, - «Нашли

рудишку, стоят рядом с ней, а отсюда водичку возят, в цистерне».

«Может, и стоят», - не опроверг меня начальник, - «только я за неделю

никого не видел», - и перешел на более насущную тему, - «Ты лучше скажи,

видел ли кого, когда сегодня по горкам бегал. Холодильника у нас нет, сам

знаешь, а до ближайшего магазина пилить целый день и столько же обратно.

И если дичину мы на днях не добудем - придется перейти на тушенку,

которую так же быстро возненавидим».

Сегодня не видел никого, но следы свежие на проселке, по которому я в

отряд прикатил, за ночь появились. То-есть, животина есть, и нужно ее

поискать, что Леня мне и поручил, как заядлому охотнику. Но только после

организации полевых работ, когда для каждого отрядника определится дело.

Часть вторая.

С неделю четырем геологам - мне, Славе, Паше и Саше - пришлось

побегать, ничего на картах не зарисовывая. Знакомились с местностью и

породами, а канавщики, БКМ-щик, топики и еще человек десять стояли за

спиной и ждали, когда им найдут работу.

С БКМом определились: нашли межгорную лощину, и под командой

молодого Паши послали железяку туда, добираться до коренных пород под

небольшими наносами.

С топиками разрешилось: нанесли на карту площадку, где наметили

гравику, и они туда поехали по карте, без всяких геологов.

А вот с канавщиками – с налета не получалось. Пришлось мне таскать

их за собой. И выслушивать - если к нужному месту невозможно подъехать -

в свой адрес высказывания на не совсем понятном языке, освоить который

можно только за оградой из колючей проволоки. Из чего я сделал вывод, что

как минимум двое из пяти работяг на зоне побывать успели. Причем один

5

был там или бугром, или как среди зеков называется – авторитетом: с

наколкой на плече в виде церкви с двумя куполами, на двух пальцах руки -

по перстню. Худой, высокий, жилистый, лет под сорок, этот мужик и здесь

собрался командовать – определять, кто из его коллег должен копать

задаваемую мною канаву. Такого я успел насмотреться еще студентом, будучи

на практиках в Сибири. Поэтому, не повышая голоса, посоветовал Витьку –

так его называли работяги - не лезть не в свои дела, ежели хочет в отряде

работать. И не сдержался назвать его при всех «Паханом», после чего первую

канаву определил лично ему, на что взамен получил злой взгляд. Зато дальше

все пошло как по маслу. В отсутствии «Пахана» - как далее оказалось, эта

кликуха к нему приклеилась намертво - четверо остальных работяг

повеселели, и больше всех самый молодой из них парень с налетом

интеллигентности, непонятно с какого перепуга решивший заработать деньги

кайлом и лопатой.

За эту же неделю отряд обустроился окончательно, никаких машин из

партии не ожидалось, а главный скоропортящийся продукт, свежее мясо,

кончался. Ближайшие родники можно было бы уже и проверить, посмотреть,