ИноМир. Растяжка: Стихотворения

Погожий день, полюдный хлам шероховато малость
С повинной стелются к ногам, сжимаясь и снимаясь

В полёт, где свились в эмпирей Исусовы сузерья,

Ломая истины ветвей в слезах высокомерья.

Спрягаю дюжину врагов на Пушкинские дроги

Снискать правдивый приговор суровой синагоги.

Вот, царскосельская семья, сегодняшние стансы:

Восстали из небытия подпольные повстанцы.

Пространство режут рубежи, со временем позорным,

Смерзает зеркало души с её реченьем чёрным.

В народ восчистит ровда грязь по Имени, помимо

Хоралов харьковских, струясь по инею помина.

Как в Богородичном скиту, в сугробах вестовые,

У няни спьяну тут как тут бандеровцы святые…

Квартирник, зимнику декабрь довлеет, оловянны,

Напраслят скорбный свой макабр на скатерть дуэлянты.

Вражды железная руда дорожному двустишью

Неймёт, как ложны города тревожному спотишью.

В разрезе ребе зряч барьер, что твой алмаз камена, —

Кричма господствует курьер, что смерть самоотменна.

Росит небесный немосей червлёную калину;

Новатор, кровью Моисей прославил Украину:

Октябрь, Покров, переворот, опада орошенья —

Был голос, жив аэропорт, помазанник Сраженья!

Войною судя обелиск, намерен победитель

Метельным миром обелить мятежную обитель,

Холуйство свергнуть по хайло эпохой Провиденья,

Смирить шамирово сверло дырой грехопаденья…

На марше наших чёрный мак и, крестиком расшиты,

Берут рашиста нашармак в мякину, мол, фашисты.

Ничто не дальний идеал, дабы в нижайшей нише

Сравнил себя велик и мал и Что всего превыше.

Маршрут прямовных встроен в пух и прах сограждан, рад нам

В ударных ультрас и стряпух сраженьи арьергардном.

От имперрозни пар разит урановым возмездьем,

На Русь обрушиться грозит рубиновым созвездьем.

Генералиссимус Крымнаш, примоченный к сортиру, —

Хай лом – в морей предзимний марш по Харьковскому миру!

От бритвы лезвие ползком – в полк, битвы в брезг вольются:

К Майдану марш-бросок влеком великих революций.

Шалаш, и праотцы в гостях – на броневик, заводы,

Шалом, поднявшие госстяг избранники свободы!..

Материя вселенной – тьма. Взыграло ретивое

Мерцанье светлого Ума, сусальное, из хвои.

Широк добром сирот и вдов и самобранец дроля,

Ещё нудьгою скорбных льдов не затянулась воля.

Пернат, взапламя нёс простор, знамёна устрожая

Крестом, сапфировый престол и виды урожая.

По лебединым рукавам Мазепин тезоперник,

Всем херувим Сирко Иван, завзятый характерник.

Богат и славен Кочубей, Москва за… слева, справа…

И заоконных костылей ответ: Героям слава!

ВладимиРады: листопад, прилежный клёну, – спикер, —

А песнь калины лишь УПА: и трибунал, и скипетр.

УПАл однажды дух времён к воде иссиняокой,

И каждый сам ни жив ни мёртв огонь всеодинокий.

Родная кровь, правей, левей, на танке у Палаца —

Украй-нам ближе всех любвей, как ноготок У ПАльца.

Летят колибри зорких искр и пробуют калибры

На красный в Библии та скризь угробившим экслибрис.

Козачьи чаечки плывут, кормилом оминая

Волнистый свет, немов листву Благая весть немая

О мёртвой зоне из ячей скупого разговора

За жизнь свет за очи ничьей лазутчицы забора.

Дожди свободы, за Москвой не видно ничего-де

Блужданью звёздочки впервой в заочном небосводе!,

Украйны чаечка в плену, невольно поднимая

Волну, чай ультрас на войну Благая весть немая.