Инопланетянин

Мейседон насмешливо поклонился, но ощутил в груди неприятный холодок он хорошо знал силу семейства Милтонов. Генри знал, что по трезвому деловому расчету ему следовало бы упасть перед Сильвией на колени, признать, что фотографии, картинно рассыпавшиеся по полу, действительно фальшивки, и попросить прощения. Может быть, Сильвия и простила бы его, она была по-своему великодушна и любила в обмен на унижение платить какой-нибудь милостью. Но Мейседон не мог просить прощения! Это было просто невозможно, несовместимо с его мировоззрением, с его нынешней натурой. Чтобы попросить прощения, Мейседону надо было стать другим человеком, а нельзя стать другим сразу - для этого требуется время. Выдержав паузу (она все-таки чего-то ждала от Мейседона), Сильвия сказала:

- Завтра тебя навестит мой адвокат. - И, направившись к выходу, добавила: - И минуты не останусь больше в этой казарме!

Утром Мейседон позвонил одному из директоров "Радио корпорейшн", с которым был знаком лично, и попросил дать ему телефон, по которому он мог отыскать Эдуарда Милтона. К своему удивлению, Генри получил весьма туманное и уклончивое обещание вместе с просьбой еще раз напомнить об этом деле к концу дня. Положив трубку, Мейседон задумался, чувствуя, как в душе зреет, растет тревога. Конечно, старик мог находиться в таком месте, о котором неразумно было сообщать кому бы то ни было, кроме самого узкого круга посвященных. Старик мог отправиться инкогнито и в ЮАР, и в Китай, а знать об этом конкурентам, политикам и прессе было вовсе не обязательно. Отсюда элементарные меры предосторожности и полная секретность. Но могло быть и иначе. Чтобы проверить другую возможность, Мейседон скрепя сердце позвонил брату Сильвии, Дэвиду Милтону. Милтон-младший был неглупым парнем с университетским образованием, но типичным плейбоем. Делами заниматься он не любил и не хотел, увлекался спортом, яхтами, женщинами и терпеливо ждал того счастливого дня, когда станет полномочным наследником семейного состояния. Появление в их семье Генри Мейседона не на шутку встревожило Дэвида - будучи далеко не глупым парнем, он разглядел в майоре, а особенно в полковнике опасного соперника по наследству и по этой причине тихонько, тайно, но люто его ненавидел. Внезапная ссора Мейседона с Сильвией была для него бесценным даром небес, и конечно же, обратись к нему сестра, он постарался бы выжать из этой истории максимальную пользу для себя и скомпрометировать пролазу-полковника. Но пошла ли Сильвия на такой шаг?

На звонок Мейседона Дэвид Милтон холодно ответил, что он не в курсе дел ни отца, ни сестры, что не в его привычках вообще вмешиваться в семейные дела кого бы то ни было и единственное, что он может посоветовать полковнику, это действовать по обычным каналам, не имеющим отношения к прайвеси других лиц. Проще говоря, Милтон-младший посоветовал ему обратиться к адвокату, а, стало быть, на самом деле он был прекрасно осведомлен о семейной драме Мейседонов и, скорее всего, принимал самое деятельное участие в ее подогреве и развитии в нужном направлении. Видимо, именно Дэвид заблаговременно блокировал попытку Мейседона связаться со стариком Милтоном. Дирекция "Радио корпорейшн" предпочла пойти на легкий конфликт с зятем Милтона, нежели ссориться с его сыном. Значит, война объявлена? Мейседон не был уверен в этом, ведь его умозаключения основывались не на фактах, а на предположениях. Надо было набраться терпения и ждать фактов.

И ждать пришлось недолго. Во второй половине дня Мейседону позвонил Рэй Харви, пожелал доброго здравия и сказал, что у него есть для полковника небольшой сюрприз. Разговор на этом закончился, но Мейседон знал, что ему делать дальше, об этом у них с Рэем был давний договор. Надо было минут через двадцать позвонить Харви по телефону-автомату, ибо предстояла беседа на такую тему, которую нежелательно затрагивать, пользуясь служебной линией связи. Надо ли говорить, что сердце Мейседона сжалось от неприятного предчувствия, впрочем, он был человеком волевым и умел владеть собой, держа свои нервы в крепкой узде.

Мейседон прошел в крыло "А", в зал, где располагались междугородные и городские автоматы. Из этого зала через окно был виден внутренний двор Пентагона - сквер с газонами и пешеходными дорожками, обсаженными кустарником.

- Где вы храните документы, которые я вам передал? - спросил Харви, когда Мейседон до него дозвонился.

- В сейфе, - после некоторого колебания ответил полковник.

- Дома? На службе?

- Дома, разумеется, - опять-таки после паузы ответил Мейседон, ему очень не нравились эти вопросы.

- Переложите их в служебный. А еще лучше, воспользуйтесь банковским или передайте на хранение мне.

- А в чем дело?

- У меня есть сведения, что вашу квартиру собираются основательно прочесать и выпотрошить.

- Вы... не ошибаетесь?

- Сведения абсолютно точные, но исполнители мне неизвестны. Одно могу сказать с полной уверенностью - это будут опытные профессионалы.

- А кто за их спиной?

- И это мне неизвестно. Но лицо, не скупящееся на крупные суммы, так что догадаться нетрудно.