Инопланетянка его мечты

– Да, – ответила я за Вангьяла. – Ты же понимаешь, что в основе наиболее эффективной стратегии экономического и социального развития лежит разделение власти и ответственности? И образование…

– Ясно понимаю, женщина! – начал выходить из себя Пуньцог. – Я давно мужчина!

– Но, – не обратила я внимания на его настроение, – это то, что лежит на поверхности. А в центр этой основы нужно поместить общенациональный принцип эстетики пространства жизни.

– А? – Раздражение ястреба как рукой сняло. – Ты о чем?

Внимание Вангьяла я тоже почувствовала. Да и водитель уши навострил сильнее прежнего.

– Люди идут воевать, убивать и жечь тогда, когда им терять нечего, когда их жизнь окружена грязью во всех смыслах, – просто пояснила я. – А мирно решать вопросы они будут тогда, когда они и их дети имеют открытый доступ к образованию, когда честная физическая и интеллектуальная работа приводит к улучшению условий существования, но, главное, когда сами условия существования даже самой бедной прослойки населения выглядят чисто, аккуратно и эстетично. Чистые улицы, чистые кварталы, чистые дворы, парки, игровые. Человек интуитивно стремится не выделяться в худшую сторону, никто не любит быть осуждаемым. Вот ты, – обратилась я резко к водителю. – Как твое имя?

Несчастный аж подпрыгнул, но ответил с готовностью:

– Агван.

– Агван, чего больше всего ты хотел бы для своей мамы?

– Смерти, – словно само собой разумеющееся ответил он, спровоцировав взрыв смеха со стороны воинов силы. – Она меня в рабство продала.

– Ладно, неудачный пример, – согласилась я. – Агван, чего ты хочешь для себя?

– Драться хочу и чтоб вся знать подохла.

Развеселил он моих спутников еще сильнее, но сдаваться так просто я была не намерена.

– Хорошо, а для детей своих?

Вот тут мой новый знакомый призадумался, а потом пробормотал:

– Хочу то, что ты описала. Образование и красивое жилье, спокойно чтоб им жилось, в достатке.

Я посмотрела на Вангьяла, он в ответ смерил меня ласковым взглядом, и тогда я продолжила:

– Агван, а хотел бы ты, чтобы кто-то разрушал такую жизнь твоих детей?

– Не хочу! – Он обернулся к Пуньцогу. – Такой мир мы будем строить?

Ястреб усмехнулся:

– Именно такой, мальчик мой, иначе какой смысл во всем этом.

– Жена беременная, – пояснил Агван.

– Значит, твой ребенок узнает иную реальность, и мы постараемся устроить это с минимальными потерями.

Я со вздохом откинулась на спинку сиденья.

– Все сказала? – прошептал мне на ухо Вангьял.

Я сощурилась и взглянула на него.

– Не осуждай меня, – усмехнулся он. – Я тот потерянный, что наслаждается видом и умом своей прекрасной женщины.

– На моем языке это называется «влюбленный», – едва слышно прошептала я.

– Влюбленный, – повторил Вангьял. – Значит, я тот влюбленный.

Машину раскачивало из стороны в сторону и подбрасывало на ухабах. Тряска была крайне неприятная, и я с тоской вспомнила свой комфортабельный тесла, бесшумно скользящий по трассам Геи. Вангьял засмеялся:

– Все так ужасно?

Мимику мою читать он научился отлично, обо мне того же не скажешь. Я пока с незавидным постоянством ошибалась относительно его мыслей, характера и эмоций.

– Я не подхожу этому миру. У меня завышенные ожидания. Они ведь через кровь пройдут еще немалую прежде, чем установится приемлемая социальная картина, – прошептала я.

Он услышал меня, несмотря на дребезг раритетной машины.

– Для кого приемлемая? – прошептал мне с улыбкой Вангьял.

Я вздохнула. Опять за свое?

– Ты еще больший поучитель, чем Пуньцог.

Он улыбнулся. В янтарных глазах светилась ласка.

– Я не поучаю, Могуэй, я провоцирую – это разные вещи.

– Зануда, – пробормотала я на русском.

Вангьял склонился и прикусил мочку моего уха.

– Полагаю, ты сказала, что я нудный.

Я не выдержала и рассмеялась. Если он хотел меня впечатлить, то у него получилось блестяще. Вот что нужно было делать с недоступной горделивой инопланетянкой с самого начала. Не изобретать обманные маневры, а сразу дать ей понять, что она имеет дело с не менее умным человеком, чем она сама.

И не менее гордым. Я усмехнулась:

– Воин силы считает себя неуязвимым?

– Будешь мстить? – Вангьял осторожным поцелуем коснулся моих губ.

– Я пока еще помню обиженный взгляд мужчины, чье имя я не спросила.

Он вздохнул:

– Жестокая.

– Подъезжаем, – прервал нас Пуньцог. – Первые дома впереди.

Дома? Перекошенные, построенные из отходных материалов бараки, кое-как утепленные и укрепленные нищими жильцами, я бы домами назвала в последнюю очередь. Внутри у меня все сжалось от вида этих чудовищных жилищ, где на площади в десять квадратных метров ютились семьи со стариками, пятью-семью детьми и нередко домашней птицей.

– Сложно, да? – невесело усмехнулся Пуньцог, оглянувшись на меня.

Я не стала отвечать. Полагаю, вопрос был риторическим.

– Зато на этом въезде нас не засекут солдаты, – закончил ястреб.

– Вам нужна отдельная структура поддержания порядка в мирное время среди населения. И для разрешения споров тоже. Главы земель не должны устанавливать справедливость на основе личного «хочу» и правового документа пятисотлетней давности.