Инопланетянка варвара

Ладно. С тем же успехом я могу разглядывать свою пару, когда у нее полные руки. Я даю ей мясо, и когда она берет его, ее руки заняты. Я наклоняюсь вперед и касаюсь пальцами ее лица, приглядываюсь к синему цвету ее глаз. Даже при том, что она пытается от меня отбиваться, мне очень нравится то, что я вижу — интенсивное синее сияние ее глаз, что говорит мне о полном здоровье ее кхай. Резонанс, который при моем прикосновении запускается у нее в груди, говорит мне, что наше спаривание беспокоит ее так же сильно, как и меня.

Хорошо.

Я сажусь на корточки и наблюдаю, как она откусывает кусочек мяса. В то время как она жует, у нее во взгляде появляется выражение разочарования.

— Вкуса вообще никакого не чувствуется.

Сам я ем очередной кусок сырого мяса и наблюдаю за ней. Ее маленькие, плоские черты лица искажаются, но она хватается за другой кусок на одном из вертелов и снимет его.

— А почему я не могу попробовать это? — она наблюдает за мной, как я беру сырой кусок мяса и засовываю его себе в рот. Лиз облизывает губы, а мой член откликается, будто она облизывает его. Мой кхай отчаянно резонирует, и ее отзывается в ответ. Она не обращает на него внимания и сосредотачивается на моей еде. — Можно мне попробовать немного твоей?

Она указывает на сырое мясо, и я отрезаю кусок дичи. Я удивлен. Разве Вэктал не говорил, что его пара брезгует сырой едой? Но глаза Лиз широко раскрыты и полны любопытства, и она следит за моим ртом так, что заставляет меня вообразить, как мы оба спариваемся, и мои губы прижаты к ее мягкой, бледной коже.

Я дам ей все, что она попросит. Все, что угодно. Абсолютно все.

Я отрезаю для нее толстый, мясистый кусок мяса пернатого зверя. Когда она тянется к нему, я отмахиваюсь от ее руки. Если моя пара хочет мою еду, я сам накормлю ее. Моя пара окидывает меня раздраженным взглядом, когда я пытаюсь покормить ее, но я уже привык к этому. Через мгновение она послушно открывает рот, ожидая, что я покормлю ее.

С моих губ срывается низкий стон желания.

Она не открывает глаза.

— Ты просто извращенец, — говорит Лиз хриплым голосом и открывает рот пошире.

Я аккуратно просовываю кусочек мяса между ее губами. Мысли, которые у меня возникают относительно моей пары, плотские и с дурными побуждениями, потому что я представляю, как ее розовые губы двигаются по моей коже, лаская наросты вдоль моих рук и живота… а затем двигаются ниже.

Я не вполне уверен, произойдет ли это, но теперь, когда этот образ застрял в моем сознании, я не могу от него избавиться. Мой член напрягается под набедренной повязкой кожаных штанов, отчаянно требуя заявить права на мою пару.

В итоге, Лиз принимает мясо и медленно прожевывает его. Тогда она кивает головой и открывает глаза.

— Лучше. Намного лучше. Теперь я понимаю, почему вы, ребята, едите все сырое, — ее рука тянется к моему колену, и она окидывает меня наивным, невинным взглядом, который в свое время я повидал на лицах маленьких детей, пытающихся задобрить родителей. — Я могу есть твое? — она указывает на мясо, которое я отложил в сторону для себя.

А затем, чтобы особо подчеркнуть свой вопрос, ее большой палец поглаживает мое колено.

Я насильно сдерживаюсь из-за больших глаз и простого прикосновения. Знаю, все это, чтобы манипулировать мной, но мне плевать. Пока она так держит свою руку, я скормлю ей каждый кусок мяса в пещере. Я отрезаю для нее еще один кусок и снова скармливаю ей, очарованный движениями ее маленького рта и довольным выражением ее лица.

Рука на моем колене. Я бы отдал, что угодно, чтобы она была под моей набедренной повязкой и ласкала мой член.

Я скармливаю ей кусочек за кусочком, и мой человек принимает их от моей руки, а ее кхай напевает. Сам я уже совсем забыл про еду. Близость моей пары теперь занимает все мои чувства.

В конце концов, Лиз вздыхает, похлопывает себе по животу и отмахивается от меня рукой, когда я пытаюсь предложить ей еще один кусок. Я встаю, чтобы достать кожаный мешок воды и предложить его ей, просто чтобы побыть рядом с ней еще несколько минут. Она пьет, ее губы мокрые и блестят, и я очарован этим.

Когда я впервые увидел людей, они, с их странными лицами и слишком мягкой кожей показались мне уродливыми. Вдоль их рук и груди нет твердых выступов, защищающих мышцы и внутренние органы, как у нас. У них нет рогов или хвоста. Они совершенно беззащитны. Даже ее маленькое личико отличается от лиц моих собственных людей своим плоским лбом, а бледные волосы цветом не похожи ни на один из тех, что я когда-либо видел.

Но оно распаляет мои фантазии. И теперь, когда я представляю себе счастье, я представляю ее лицо. Не имеет значения, что моя пара совершенно не похожа на нас — она моя, а я ее.

— Ты так на меня уставился, — говорит она, опуская вниз кожаный мешок с водой. — Ну смотри, в любое время, приятель, — а в следующий момент она вздыхает, прежде чем я отвожу взгляд. — Хотела бы я, чтобы ты говорил на английском, тогда я могла бы рассказать тебе, каким странным я нахожу все это.

Я притворяюсь, что не понимаю ее, и снова протягиваю руку, чтобы прикоснуться к ее лицу.