Инопланетянка варвара

— О, Боже, — я издаю стон. Мои ногти впиваются в его плечи. Его непристойные, странные слова заставят меня кончить как сумасшедшую. Я так близка к этому. — Рáхош… Мне нужен твой палец внутри меня. Трахни меня своей рукой.

Он стонет, припав к моему горлу, и своим языком скользит по линии моей шеи.

— Скажи еще раз мое имя, и я дам тебе все, что ты захочешь.

— Рáхош, — кричу я, и один, но большой палец снова прижимается к моей сути. На сей раз, когда я выгибаюсь против него, он погружается глубоко внутрь. Я снова кричу его имя, а моя вошь в груди долго и тяжело вздрагивает от восхищения. — Именно так! О, Боже!

— Скажи еще раз, — требует он и снова толкает внутрь меня свой палец.

Я взбрыкиваю против него, цепляясь за его плечи.

— Рáхош! Рáхош!

Моя вошь мурлычет настолько громко, что чувствую, будто от нее я глохну, и вот, когда он снова толкается внутрь, его большой палец задевает мой клитор. Мое тело взрывается, и когда я кончаю, то повторяю его имя с оглушительным криком.

Дыхание с шипением вырывается из него, в то время как он снова и снова продолжает входить в меня своим пальцем.

— Я чувствую это, — говорит он слабым голосом, полным удивления. — Чувствую, как ты сжимаешься вокруг моих пальцев.

Горячий румянец окрашивает мои щеки, и я отталкиваю его руку, так как начинаю чувствовать чрезмерную чувствительность. Рáхош игнорирует мои попытки оттолкнуть его и продолжает толкать внутрь меня палец, и на его лице отражается восхищение.

— Моя пара, — говорит он с благоговением. — Моя Лиз.

Боже мой! Что-то мне подсказывает, что, если я не отвлеку его внимание от этой блестящей, новой игрушки, я просто не выкручусь из этого, пока он не «утвердит» меня по-настоящему. И, конечно же, от этой мысли по всему моему телу опять пробегает дрожь, и я сжимаю бедра вокруг его руки, но от этого мне никак не легче. Вошь у него в груди начинает мурлыкать еще громче, и они уже обе в моих ушах звучат как какофония.

— Позволь попробовать тебя на вкус, — говорит он и начинает двигаться вниз по моему телу.

Стоп, стоп, стоп. Я не готова повторить это еще раз. Особенно, когда мои ноги все еще настолько сильно трясутся.

— Вообще-то, — говорю я, ухватившись за идею. Я скольжу рукой по его большой руке, а затем смело направляю ее к его передней части и обнимаю этот его большой, громадный член. — Теперь моя очередь поиграть с тобой. Именно так ухаживают люди.

Он смотрит на меня и хмурится.

— Так ухаживают?

— В некоторых кругах так происходит на самом деле, — говорю я ему и извиваюсь из его объятий. Его палец выскальзывает из меня, и на мгновение я чувствую себя такой пустой, что хочу плюхнуться обратно прямо на спину и дать ему трахнуть себя. Наверное, это, скорее всего, просто наставления моей вши. А я полна решимости не поддаваться ее власти, поэтому скольжу рукой вверх-вниз по его члену, чтобы привлечь его внимание.

Уловка срабатывает. Дыхание с шипением вырывается из него, и его рука накрывает мою.

— Постой…

— Все в порядке, — говорю я ему, слегка ослабляя крепкое сжатие на его члене. — Ты давненько не занимался сексом? — это законная тревога, учитывая, что в племени всего четыре женщины, и у двух из них дети. — Мы можем делать все медленно.

Он сжимает челюсти и отводит от меня взгляд, при этом убирая мою руку.

— Эээ. Очень, очень долгое время?

— Не все ли равно? — он рычит на меня.

О, Боже, начинаю догадываться. Я заполучила себе настоящего инопланетного девственника! Я долгое время, упорно смотрю на него, а затем мое сердце сжимается с сочувствием. Неудивительно, что он считает себя уродливым. Если никто в его племени никогда не прикасался к нему, он, должно быть, привык думать, что это из-за того, как он выглядит. Племя, в котором только четыре женщины, подразумевает, что те леди могут сами выбирать себе мужчин — пока, конечно, их не спаривает вошь. Наверное, у Рáхоша никогда не было подобного опыта.

Бедный парень. Никогда не иметь ни единого любящего прикосновения? Ласки? Дурачиться просто для удовольствия? Он столько всего из этого пропустил. Я внезапно чувствую себя той еще сволочью за то, что постоянно отвергала его. Я для него, наверняка кульминация, неисчисляемое количество мечтаний, и то, что я гоню его прочь, должно быть, причиняет боль.

Я начинаю понимать, насколько одинока его жизнь… и что, скорее всего, я для него означаю.

И вдруг мне хочется доставить ему удовольствие. Речь уже идет не о том, чтобы отвлечь Рáхоша, чтобы он прекратил меня дразнить. Более того, речь идет о том, чтобы вовсю увеселить его парочкой мощных ласк, чтобы он осознал, что сексуален и желанный, и кому-то все-таки нужен.

— Ты мне доверяешь? — спрашиваю я его, положив ладонь на его грудь, над сердцем. Это безопасное место, при всем при этом оно грубое и покрыто наростами так же, как и кожа на его лбу.

Мгновение мужчина колеблется в нерешительности, а затем, сжав челюсти, кивает головой.

— Тогда ляг на спину, — говорю я ласковым голосом. — И позволь своей паре немного ублажить тебя. Все это является частью человеческих ритуалов спаривания.