Инопланетянка варвара

Воспоминания о лице Лиз всплывает у меня перед глазами за мгновение до того, как я с тошнотворным треском ударяюсь об землю, и все вокруг меня погружается во мрак.

ЛИЗ

Я кричу в ужасе, когда высокое тело Рáхоша пролетает над краем обрыва вместе с несколькими существами. Я несусь к краю, где он упал, и смотрю вниз. Это как минимум падение с тридцатифутовой высоты (Прим. ок. 9 м), Рáхош неподвижно лежит на спине в снегу. Одна нога у него вывернута под странным углом, и его тело лежит на мертвом мэтлаксе. Остальные разбросаны вокруг него и не двигаются, а снег забрызган кровью. Я не могу понять, живы ли они или мертвы.

«Я не могу оставаться здесь одна. Я не могу».

«Я не хочу его потерять».

Меня пронзает неистовая паника. У меня осталась только одна стрела, а тут все еще три существа, наряду с детенышем, который все еще резвится и играет в снегу, будто все это лишь игра. Я не знаю, что делать дальше. Они продолжают двигаться вперед, и я вижу, что каждый их палец оканчивается страшным когтем, а их волосатые лица, когда они приближаются, становятся все более и более зловещими.

И они убили Рáхоша! Гребаные ублюдки.

Моя последняя стрела дрожит в моей руке, и тогда у меня появляется идея. Я отбрасываю свой лук в сторону и хватаю детеныша мэтлакса, когда, проказничая, он приближается, я приставляю стрелу под его челюстью, прижимая его к своему телу. Заложник — сейчас мой единственный шанс, но я не знаю, достаточно ли эти существа умны, чтобы понять, что это ситуация с заложником. Их лица как будто кажутся человекоподобными, но я могу ошибаться. Они могли просто пялиться на меня, а затем все равно подойти и вырвать мне горло.

Однако они начинают пронзительно кричать и останавливаются, когда я захватываю детеныша. Он извивается и корчится в моих руках, а его когти погружаются в мои руки, но я преисполнена зловещей решимостью добиться своего, держу стрелу под его челюстью. Я делаю шаг в сторону, а они пристально следят за мной своими дикими глазами. Они горлом издают странные тихие кудахтающие звуки, и тот, что в моей хватке, отвечает.

Все… может получиться.

Я бросаю быстрый взгляд через край обрыва, отчаянно желая спуститься вниз. Я должна добраться до Рáхоша. Я обязана. В своих мыслях я думаю, что, если смогу добраться до него, то смогу его спасти. Сообщить ему, что я не так уж и ненавижу его, что я просто растерялась и недовольна, но своими улыбками он делает этот мир не таким уж плохим…

Я делаю несколько шагов вперед по краю, следя за остальными мэтлакс-тварями в то время, как прокрадываюсь вокруг утеса, выискивая путь вниз. Я замечаю нечто похожее на тропу, и направляюсь к ней, мой заложник извивается и царапается в моих покрытых царапинами руках. Я смотрю на остальных, чтобы понять, не останутся ли они здесь. Они сутулятся в снегу, наблюдая за мной хищными глазами.

— Рáхош! — зову я, надеясь, что он ответит и с ним все в порядке, а мои глаза лишь ошибаются. Но в ответ не слышу ни единного звука, кроме молчания. Я снова отчаянно зову его по имени, скользя вниз по крутой дорожке. — Рáхош! Прошу тебя! Ответь мне!

«Дорожка» заканчивается совсем недалеко от самого дна, и мы с моим пленником падаем последние несколько футов до земли и приземляемся в толстом снегу. Воздух выбивается из моих легких, и я задыхаюсь, растянувшись на спине. Возле меня мой пленник поднимется на ноги и бросается прочь, направляясь в другую сторону от утеса вместо того, чтобы вернуться обратно к своим родителям. Он исчезает за другим сугробом, и я подумываю о погоне за ним, но беру себя в руки и встаю на ноги, схватив свою последнюю стрелу, а затем бросаюсь к Рáхошу.

— Рáхош? — я прижимаю ладонь к его груди. У него изо рта стекает струйка крови, а глаза закрыты. В том месте, где расположена его голова, растеклась маленькая лужица крови, и, увидев ее, я начинаю громко, судорожно всхлипывать. Я прижимаюсь к защитному покрытию кожи у него над сердцем и слышу его медленное, но верное биение.

О, слава тебе Господи! На секундочку мне хочется броситься обнять его вокруг здоровенной синей шеи и выплакаться, но я поднимаю глаза вверх по склону, все еще сжимая в руке свою стрелу, ожидая увидеть, не последовали ли остальные за мной и ребенком.

Однако ничего подобного я не вижу. Еще несколько минут ничего не происходит, я сижу возле Рáхоша в состоянии крайней бдительности и выжидаю. Я, конечно, могу и дальше продолжать просто ждать, или же я могу помочь ему. Я сосредотачиваю внимание на упавшем мужчине, лежащем рядом со мной. Я провожу по нему своими дрожащими ладонями, пытаясь определить полученные повреждения. Его нога под неправильным углом, и он еле дышит, но я не могу понять, сломаны ли ребра или есть травмы и похуже. Я пытаюсь не думать об этом. При моем прикосновении его вошь пускается в ход, и я надеюсь, что это добрый знак.

— Я вытащу тебя отсюда, — шепчу я на ушко его бессознательному телу. — Можешь на меня положиться. Все будет в порядке.