Инопланетное вторжение: Битва за Россию (сборник)

Он не успел продолжить, как я с изумлением уставился на происходящее. Из десяти «носачей», только что бойко двигавшихся к нам, поливая огнем по площади, три вдруг замерли, а потом… А потом, ни мало не сумняшеся, врезали согласованным залпом по своему собрату. Тот вспыхнул и взорвался, а чокнутые «носачи» дружно развернулись и прикончили следующего. Затем они со всех своих семи ног каждый рванули к ближайшей «тарелке». Дальше я не видел, потому что над нашей позицией зависли три «карпа» и устроили нам библейский Содом. С Гоморрой за компанию… Мы отбивались, как могли, изо всего наличного оружия, когда один из «карпов» тоже рехнулся и, свалив одного своего приятеля, припустил за вторым, выписывая в воздухе виражи, которым обзавидовался бы сам Иван Кожедуб. Второй «карп» пытался удрать, но, видно, не на таковского напал. Серия бледных вспышек – и беглец, задымив, пошел на снижение. «Носачи», оставшиеся перед нами, вели себя более чем странно. Они остановились, явно не решаясь двигаться дальше, и только лупили во все стороны. В божий свет, как в копеечку…

– … Дятлы! Дятлы, мать вашу! Коля, ты живой?!

– Бортников на связи!

– Коля! Уводи своих! Все нормально! Бегом, я сказал! Отбой!

Как бы в подтверждение слов Джелата, еще два «носача» влепили по своим. Те, видно, уже ждали чего-то подобного, и между боевыми роботами завязалась оживленная перестрелка. Им было явно не до нас, и мы улизнули, унося с собой пятерых «двести» и семерых «триста»…

А на следующий день на частоте Штаба Сопротивления пришел приказ. Не просьба, не пожелание, а именно приказ: «Второму батальону ОМОНа срочно передислоцироваться на базу Сопротивления. Контрольное время – восемнадцать часов по московскому времени». Майор хмыкнул и козырнул мне:

– Командуйте, товарищ лейтенант. Они не шутят…

– А вы, товарищ майор?

– А что «я»? В живых оставят, в ОМОНе, скорее всего, – тоже. А остальное… – он махнул рукой. – Правы они, лейтенант. Так что спасибо им и за то, что к стене сразу не ведут…

К восемнадцати ноль-ноль мы находились на подземной базе. Навстречу нам вышло человек десять из руководства, но ни Кенаря, ни Джелата, ни Алексея я не увидел. Из наших выделили троих: Шатурина, капитана Бурдонова и меня. Остальных повели куда-то, а нас позвали на совещание в столовую.

Оглядев тех, кто собрался в зале столовой, Шатурин и Бурдонов слегка побледнели. Кенарь встал и сказал:

– Присаживайтесь, товарищи офицеры. Хочу сразу успокоить вас, товарищ майор, и вас, товарищ капитан. Да, вы не ошибаетесь, и перед вами действительно сидят те, кто по ориентировкам проходил с пометкой «при задержании особо опасен». Причем некоторые знакомы вам лично. Те же, кто вам не знаком, опасны ничуть не меньше. Но теперь – не для вас. Мы с сожалением вынуждены констатировать, что в прежних званиях вы при нашей власти не останетесь, но все можно будет исправить. По крайней мере ваше поведение в период иноземного вторжения характеризует вас с самой лучшей стороны, а потому, я полагаю, можно будет ограничиться простым понижением в звании. Думаю, что товарищи меня поддержат. Так что проходите, не стесняйтесь…

После такого «любезного приглашения», мы, наконец, уселись на свободные места. Рядом оказались двое офицеров-армейцев, один из которых наклонился к Шатурину и тихонько произнес:

– Ты, майор, особо не грузись. Считай, что еще дешево отделался, – он негромко хмыкнул. – Мне вот, например, если они к власти придут, обещали, что годок-другой буду железо сквозь дерево таскать… Если, конечно, не смою…

Вот так… У них все куда как серьезно… Из фильмов и книг я знаю, что значит «смыть». В смысле – смыть кровью. Так Сопротивление здесь и штрафбаты устроить решило? Ого…

– Товарищи! – перед нами стоит пожилой мужик, с умным, чуть хитроватым лицом. – Мы собрались сегодня, чтобы посмотреть на наших противников, так сказать, воочию.

Мужик обернулся вполоборота и махнул рукой:

– Введите гражданина посла!

Цитате из старого фильма многие было засмеялись, но тут…

Двое пареньков, в одном из которых я узнал Дмитрия, вывезли на середину зала… Больше всего то, что они вывезли, напоминало тележку, на которой стоял аквариум. Некая емкость цилиндрической формы, закрытая с торцов стальными плитами. Плиты стягивали длинные шпильки, завинченные солидными могучими гайками, навроде тех, которыми скрепляют между собой железнодорожные рельсы. Только сбоку зачем-то примостилось несколько автомобильных аккумуляторов, да на верхней крышке торчали какие-то рычаги.

В самой емкости имелось три круглых окна из толстого стекла, за которыми сидел… сидела… сидело ОНО! Существо, напоминающее человека, если бы не непропорционально огромная голова и голубой цвет кожи. Оно было неподвижно…

Дмитрий и его напарник выкатили тележку с емкостью на середину зала и остановились. Затем сын Джелата откашлялся и произнес:

– Прошу любить и жаловать. Пытыряс из Эрхей. Зовут ы’Хтрхнгтогын. Но чтобы языки не ломать, мы ему кличку придумали. «Пидор», – он усмехнулся. – Можно задавать вопросы. Мы с коллегой и Пидор постараемся ответить на все.