Инопланетное вторжение. Битва за Россию

— Живее, оболтусы! Сорок пять секунд — свернуть работы! Бегом, бегом, бегом! — потом повернулся ко мне. — Лейтенант, давай-ка в дырку, живо! Тут сейчас весело будет…

Второй быстро поднял ПЗРК, а первый уже мостился к пулемету, шипя сквозь зубы:

— Нет, мля, Леха, вот ты мне скажи: какая полудурь угадала эту Курскую дугу «Проспектом мира» назвать? Удавил бы…

Вместо ответа «Леха» поднял ПЗРК, цвиркнул сквозь зубы на кучу битого кирпича и замер, точно превратившись в статую. Первый чуть повел стволом пулемета, задранным в зенит… В этот момент мимо меня галопом промчались парни, таща на себе детали «носача». Двое мгновенно нырнули в подземелье, а третий чуть призадержался на пороге. Оглянувшись, он внезапно спросил:

— Пап, может, помочь?

Пулеметчик, не оборачиваясь, буркнул:

— Давай-давай, чеши отсюда! Брысь, недоучка, я сказал! Помогатель нашелся…

Он еще бурчал, когда тот, кого звали Алексеем, вдруг спокойно сообщил:

— Девять часов — два «карпа».

— Работаешь по дальнему, — обозначил пулеметчик. — Пустил — ушел. Тридцать сек — дверь закрыта. Вопросы?

— Слушай, Джелат,[1] ну хоть сорок пять…

— Тридцать! Работаем, — и уже мне: — Лейтенант, мать твою! Живо в дырку!

Краем глаза я замечаю, как откуда-то, со стороны обгорелого искореженного остова Останкинской телебашни, выныривают два серебристых, похожих на каких-то рыб, «карпа». И тут же выстрел «Вербы», длинная очередь ПКМ, а потом, прямо на меня, мчится Алексей. В одной руке у него ПЗРК, а другой он цепляет меня за шкирку и, поминая нехорошими словами моих родственников, буквально впихивает меня в отверстие подземного хода. По лестнице я спустился только что не кубарем, а сзади бухали шаги Алексея и где-то грохотал пулемет.

Приземлившись и откатившись в сторону от люка, я увидел, как тяжело спрыгнувший за мной Алексей поднял что-то, мучительно напоминающее пульт от телевизора, и замер. Только губы на его побледневшем лице беззвучно шевелились, должно быть отсчитывая те самые тридцать секунд…

— Тридцать — произнес Алексей вслух. Помолчал секунду-другую, затем добавил шепотом:

— Тридцать три, тридцать четыре…

И еле успел отскочить: пулеметчик со странным именем Джелат свалился ему почти что на голову. Он еще вставал на ноги, когда Алексей нажал на пульт, и по ушам со страшной силой ударил грохот взрыва. И опустилась тьма…

— …Лейтенант! Лейтенант! — крепкая рука трясет меня за плечо. — Летеха, млять! Не спи — замерзнешь!

По глазам бьет луч фонаря. Передо мной стоит этот, со странным именем. За ним возвышается Алексей, так и не выпустивший из рук «Вербу». Чуть в стороне переминается с ноги на ногу троица молодых.

Джелат заметил, что я открыл глаза, и повернулся к остальным:

— Так, мелкие. Ну-ка быстро помогли дяденьке-милиционеру подняться и в темпе топаем. Нечего тут высиживать.

Он одним движением бросает свой ПКМ кому-то из пареньков:

— Ну-ка, сыночка, потрудись, а то батя умаялся, таукитайцам глаза на жопу натягивая…

Парень поймал пулемет, аккуратно пристроил его за плечом. Умоляюще посмотрел на Джелата:

— Бать, а бать?

— Чего тебе, кошмар моей старости?

— Можно я в следующий раз с тобой? А дядя Леша пусть нас прикроет…

— Куда «со мной»? С дуба рухнул? Или дуб на тебя? Мелкий, — он приобнимает парня за плечи и слегка прижимается лбом к его лбу, — ведь попрешься со мной — я только о том думать и буду, как бы с тобой чего не случилось. В результате обоих шлепнут. И толку?

— Димка, — вступает в разговор Алексей, — ну тебе для боя еще потренироваться нужно, подготовиться… И потом: случись что с тобой — кто в этом железе разбираться будет? Мы, что ли, с батей твоим? Так мы же с ним аплета[2] от атлета не отличим. А стринги[3] — так только трусики женские знаем…

— А твоих гавриков мы даже понимаем с трудом, — подводит итог толстячок Джелат. — Кто им с человеческого на «яву» и «си-плюс-плюс»[4] наши требования переводить будет?

После чего резво шагает в темноту. Парень, которого зовут Димкой, спешит за ним, бурча под нос что-то вроде: «Как на тропу войны — так большой, а как жениться — так ты еще маленький». Следом торопятся двое остальных пареньков, глядя на которых вспоминается слово «ботаник». Они постоянно поправляют лямки своих рюкзаков, то и дело задевают друг друга деталями «носачей», которые тащат под мышками и на плечах, а на ходу уже успевают затеять спор, в котором мне понятны только союзы и междометия, хотя говорят они по-русски. Из темноты им отвечает Димка, энергично подключившись к дискуссии…

— …Лейтенант, двигаемся, — высокий Алексей лучом фонаря показал на отверстие в стене. — Нам туда…

Шли мы долго. Я даже приустал. Неожиданно из темноты раздался голос Джелата:

— Привал. Война — войной, а обед — по расписанию.

Фонари осветили большое пустое пространство, на котором валялись сломанные ящики, мятые стальные бочки, сломанная мебель. И остро пахло бензином, соляркой, маслом и еще чем-то, столь же аппетитным… Подземная свалка?

В свете фонарей на один из сломанных ящиков бросили куртку, поверх нее пристроили две открытые банки, пакет с сухарями, водрузили флягу…

— Налетай!