Иностранец на Мадейре

Правда, недавно поселились рядом англичане и как-то собрали компашку, выпили и закусили, включили музыку, принялись орать – а как иначе поговоришь под музыку, надо же ее как-то перекричать… При этом одиннадцати еще не было, закона они не нарушали. Но покоя нам и нашей маленькой девочке не давали. Жена пошла объясняться. Просить о милосердии. Эффект получился неожиданным. Принося свои глубочайшие извинения за причиненные неудобства, британец от полноты чувств расцеловал мою несколько обескураженную жену.

Но главное – музыка прекратилась, и собравшиеся перешли чуть ли не на шепот.

Вот такой получился «one by one».

«Узурпаторы!» Такую надпись аршинными русскими буквами в течение многих месяцев можно было наблюдать на стене декоративной беседки в районе «Форума» на западе Фуншала. Местные жители смотрели и ломали голову: что бы значило это граффити? И на каком это, собственно, языке? Не все же здесь умеют отличать кириллицу…

Мне так и не удалось выяснить, что, собственно, имелось в виду, против чего протест. Кого клеймит соотечественник? Кто и что захватил здесь не по праву? Может быть, юмор такой? По анекдоту: что такое висит на стене, зеленое? Ответ: селедка. А почему на стене висит? Моя селедка, куда хочу, туда и вешаю. А почему же зеленое? Чтобы вы не догадались. Вот узурпаторы, и все тут.

Но все равно лучше, чем мат, конечно. А то раньше у соотечественников был в основном именно такой способ самовыражения.

Правда, должен с приятным удивлением признать: в последние годы такого стало меньше. Не могу даже вспомнить, когда это случалось в последний раз. Но одно время происходило регулярно: идет человек по центру столицы и орет по мобильному так, что слышно за версту, распугивая ошизевающих мадерьянцев. И все сплошь ненормативно. Местные слов таких, к счастью, не знают, но слышат агрессивную, угрожающую интонацию, и им делается не по себе.

Бывало, матерились и без телефона, вживую, и обязательно на повышенных тонах, чтобы далеко вокруг всем было слышно. Причем представителей ни одной другой из представленных на Мадейре многочисленных наций я никогда за таким занятием не замечал.

Особенно один случай забыть не могу. Произошло это, как назло, в самом моем любимом месте – на мосту Понту-до-Рибейру-Секу. Здоровенный такой дядя обнажился по пояс, чтобы все видели его мощный торс (здесь так по городу вообще-то ходить не принято), стоял и орал с одной стороны моста на противоположную, да так, что его могучий голосина был слышен на весь квартал и звенел в глубоком ущелье высохшей реки. И – сплошной, отборнейший, злобный мат. Очень пугающе обращался он к своим товарищам. И лицо его искажала такая свирепая гримаса – местные точно таких в жизни не видали. А чем его кореша провинились, осталось не до конца ясным, – кажется, просто не поспели за своим полуголым лидером…

Мне показалось, что весь Фуншал тогда остановился и замер в тревоге. Не начнется ли сейчас нечто ужасное, побоище кровавое, небывалое… Ведь Мадейра – это место сладких сновидений, мечтательной, томной расслабленности, милых разговоров… И местные люди совсем не жесткие, и туристы приезжают сюда не собачиться. На фоне всей этой дивной красоты и всеобщего благолепия контраст получился – резче не бывает.

Последний раз к насилию здесь прибегали в 1931 году, во время так называемого «голодного восстания», когда правительство вынуждено было применить войска. Но никакого массового смертоубийства все равно не вышло, восставшие сдались и разбежались, как только убедились в превосходящей силе противника. Смертной казни нет здесь уже полтора века, да и до того была большой редкостью. Ах да, еще в 70-е здесь действовала подпольная сепаратистская организация FLAMA. Но какой народ, какие нравы, такой и терроризм: что-то где-то взрывали, листовки пару раз разбросали, свои флаги (кстати, очень похожие своим дизайном на официальный флаг Мадейры) вывешивали… Потом рассосалось. Теперь, правда, некоторые пишут в Интернете, что, дескать, ФЛАМы на вас нет, устроим вам независимость, если что.

На Мадейре нравы мягкие, отношения спокойные. Может, для некоторых – даже слишком. Поэтому, наверно, в начале века создавали здесь что-то вроде потешных полков, какие-то невсамделишные военно-морские силы, не имевшие никакого флота, но рядившиеся в смешную форму и устраивавшие учения и военные игры. В солдатиков взрослые играли…

А FLAMA – это игра была такая в сепаратизм и терроризм, почему-то не очень страшная…

Годами у меня был принцип: как бы ни торопился, обязательно остановиться хотя бы на секунду на любимом мосту, дать удовольствие глазу посмотреть лишний раз на океан, такой, каким открывается он с моста над ущельем Рибейру Секу. Поглазеть на изумрудную зелень и на разноцветье деревьев на отрогах, на сказочный замок на скале – отель «Ридз». На пару недель, наверное, отбил тот эпизод с матерящимся соотечественником у меня всякую охоту там стоять. Вместо красот виделся мне полуголый мужик, голосящий на весь город злобно…