Иностранная коллегия

Старый революционер, ныне персональный пенсионер Григорий Ильич Сапельников, работавший в дни антантовской интервенции на судоремонтном заводе РОПИТ и одновременно выполнявший обязанности как бы коменданта Дома трудолюбия, в своих воспоминаниях рассказывает: «Однажды, накануне предстоящего собрания подпольщиков Пересыпи с участием Смирнова (Ласточкина) ко мне обратился священник о. Александр с просьбой предоставить нижний, самый большой зал для собрания «общества братьев и сестер во Христе». Священник принес официальное разрешение от штаба генерала Гришина-Алмазова. В другом зале шло собрание членов профсоюза кожевников. А на втором этаже собрались подпольщики.

Провокатор выдал собрание. Сидим мы в библиотеке: я, библиотекарша и пожилой интеллигент, активист Дома трудолюбия Розградский. У подъезда остановились конные «добровольцы». В библиотеку ворвался офицер. Он спросил меня:

— Звание, фамилия?

— Мещанин Сапельников.

Такой же вопрос офицер задал Розградскому. Тот с достоинством ответил:

— Действительный статский советник Розградский.

Офицер остолбенел, снял фуражку и сказал:

— Извините, ваше превосходительство. Мы получили сведения, что здесь незаконное собрание.

— Незаконное? — с нарочитым изумлением спросил я.— Пожалуйте со мной, господин ротмистр, осмотрим все помещения. И сразу открыл дверь в соседний зал.

А там, за переносным аналоем о. Александр читал проповедь большой группе девушек в белых косынках с голубыми крестиками.

Извинившись, я перебил священника, спросил его:

— Что же вы, батюшка, меня подвели. Вы сказали, что у вас есть разрешение его превосходительства, а господин офицер заявляет, что у вас незаконное сборище.

Растегнув рясу, священник достал бумажку за подписью Гришина-Алмазова.

— Вам угодно посмотреть остальные комнаты? — спросил я офицера. А тот махнул рукой, мол, ладно, все ясно. И ушел.

Расстроилось собрание «братьев и сестер во Христе», они наспех спели какую-то молитву и начали выходить. Вместе с ними вышли и подпольщики.

Не прошло и получаса, как офицер снова прискакал, начал было орать, что его обманули, но при поддержке Розградского я сказал:

— Вам ведь было предложено, господин ротмистр, осмотреть все комнаты» [79].

В Одессе на Базарной улице в доме № 46 существовала легальная организация, носившая название: «Народносоциалистический театр». Только узкий круг революционеров — Н. Ласточкин, Е. Соколовская, А. Трофимов и некоторые другие знали, что устраиваемые в этом «театре» спектакли являются лишь ширмой для проведения собраний и совещаний подпольной большевистской организации. Во главе «Народно-социалистического театра» находился большевик Иван Михайлович Кабанцев, а в числе работников было 9 коммунистов-подпольщиков. Все они участвовали в распространении нелегальной литературы, но непосредственную связь с Иностранной коллегией осуществлял только Кабанцев. Он же по поручению коллегии вел пропаганду среди французов, используя в качестве явки полуподвальную квартиру в доме № 18 на Софиевской улице, где жила подпольщица Екатерина Найда.

При содействии Ивана Александровича Резинкина — делегата первого съезда КП(б)У, активного деятеля одесского подполья, Кабанцев под видом спектакля «Утро» обеспечил проведение в Петропавловском народном доме общегородской партийной конференции.

БОЙЦЫ РЕВОЛЮЦИИ

В середине января 1919 года деникинская контрразведка отмечала: «Среди французских войск в Одессе ведется сильная большевистская агитация... Среди французского командования заметно некоторое беспокойство» [80]. Через месяц, 15 февраля та же разведка указывала, что «в большинстве случаев агитаторы задерживаются французскими солдатами и препровождаются своему начальству. Французские власти обыкновенно передают агитаторов Добровольческой армии, которая учреждает над ними военно-полевой суд и расстреливает их. Тем не менее это обстоятельство не устрашает большевиков и агитация продолжается» [81].