Иностранные связи

Хотя Фред приехал в театр заранее, долго простоял у входа и лишь в последнюю минуту ринулся по лестнице на балкон, к своему месту, Розмари Рэдли так и не появилась. Пьесу — остроумный, тонкий фарс — Фред смотрел вполглаза; его мучили тоска, стыд и голод. Но в антракте, когда он скорее с беспокойством, чем с надеждой, спускался по лестнице, внизу, в вестибюле, он увидел Розмари. Одета она была еще изысканнее, чем накануне, бледно-золотистые волосы забраны наверх, сочные округлые груди полуприкрыты нежно-зеленым шелком, словно заморские фрукты у продавца в Мэйфере. Глядя на нее сверху, Фред вдруг увидел в ней не только настоящую англичанку-аристократку, но и обаятельную, желанную женщину.

Розмари, как и следовало ожидать, была не одна, а в кругу друзей, среди которых был и сам автор пьесы, высокий изящный человек в плаще военного покроя. В первый и далеко не в последний раз Фреду подумалось, что у леди Розмари Рэдли наверняка много прославленных, знатных воздыхателей и поэтому шансов у него почти нет. Другой бы на его месте отчаялся и вернулся на балкон, но Фреду прошлые любовные победы позволяли надеяться на лучшее, а уныние и одиночество придали храбрости. Была не была! Терять-то нечего!

Как выяснилось, чтобы ухаживать за Розмари Рэдли, нужна не только храбрость, но и нечто новое для Фреда — несгибаемое упорство. В былые времена девушки, можно сказать, сами падали ему в объятия, иногда и в прямом смысле — с визгом и хихиканьем бросались на него на вечеринках или в машинах, на заднем сиденье. Приятно и удобно, но не слишком интересно. А сейчас Фред испытал радость погони, впервые вдохнул пьянящий животный запах преследуемой добычи. При всем обаянии Розмари, на нее невозможно было положиться. Бывало, она опаздывала на полчаса или больше, или звонила и говорила, что должна перенести встречу (как правило, на неудобное для Фреда время), или приходила с подругой, или не приходила вовсе. Когда она, задыхаясь, лихорадочным шепотом просила прощения, казалось, что она говорит искренне, — но ведь она же актриса. Еще одним препятствием оказались деньги. Фреду не по карману было водить Розмари в дорогие рестораны или покупать ее любимые цветы. Он делал и то и другое, но в ущерб своему кошельку; и теперь это пора прекращать, чтобы не умереть с голоду.

Так шла неделя за неделей, а Фред все еще топтался на месте. Ухаживать за Розмари нужно было на старомодный лад, причем так долго, что большинство американских друзей Фреда сочли бы это глупостью. Роберто Франк хохотал бы до упаду, узнав, что Фреду понадобилось почти две недели, чтобы дойти с Розмари до поцелуев, а спустя месяц с лишним он все еще не уложил ее в постель. «Так-то оно так, но это тебе не в бейсбол на пустыре играть, — мысленно возражал Фред ухмыляющемуся Роберто. — Это Англия, здесь настоящая жизнь».

Несмотря на все трудности, Фред не отчаивался. Напротив, в нем проснулся дух противоречия: чем труднее дело, тем желаннее победа. Раз он столько сил потратил ради Розмари Рэдли — значит, она того стоит, а чувство его настоящее. И в самом деле, чем больше Фред узнавал ее, тем сильнее влекла она к себе.

Часть обаяния Розмари заключалась в том, что она полная противоположность Ру, и Фред это понимал. Розмари — изящная, нежная блондинка, Ру — смуглая, высокая, крепкая; Розмари утонченная, остроумная, Ру в сравнении с ней кажется наивной, не в меру серьезной, и чувства юмора ей по лондонским меркам недостает. Розмари грациозна, обходительна, речь ее льется как песня, Ру рядом с ней выглядит шумной и неуклюжей, если не сказать — грубой. Точно так же Америка в сравнении с Англией кажется большой, шумной, наивной, грубой и так далее.

Когда Фред, упорно продолжая погоню, стал медленно настигать добычу, стали видны и другие национальные — а возможно, и классовые — различия. Ухаживания Фреда за Ру вряд ли можно было назвать погоней, потому что «добыча» столь же стремительно неслась в направлении «хищника». Они приблизились друг к другу, задыхаясь от нетерпения, и тут же друг на друга набросились, будто лошади, на которых скакали они в тот первый, незабываемый день. То, что случилось тогда в заброшенном саду, не назовешь обольщением — скорее столкнулись два сильных, потных, горячих молодых тела и покатились, задыхаясь, по земле среди густой травы и сорняков.

Розмари, напротив, наводит на мысли не о животных, а о цветах. Фред представляет ее гиацинтом в горшочке или другим, еще более диковинным растением, хрупким, с нежными листьями, которые трепещут и сворачиваются от холодного ветра или неловкого прикосновения, но если за ним ухаживать терпеливо и заботливо, оно пышно расцветет. И в самом деле, всего два дня назад, через полтора месяца проб и ошибок, старания Фреда почти увенчались успехом: развернулись последние лепестки — мягкие, сочные, бело-розовые, — открыв взору нежную чашечку. Сегодня вечером, если все пойдет как надо, он добьется желаемого.