Иностранный легион. Молдавская рапсодия. Литературные воспоминания

Люди в лигах были вооружены до зубов. Оружие поступало от Гитлера и Муссолини, якобы тайно. Французское оружие казенного образца поступало прямо из арсеналов военного ведомства. Тоже якобы тайно.

Фашисты приходили на рабочие собрания и стреляли. Полиция помогала им уйти без неприятностей. Они располагали перевозочными средствами и разъезжали по городам и селам, особенно по промышленным центрам, расставляли пикеты на улицах и колотили прохожих. Потом они уезжали, горланя песни. В общем обезьяны: они повторяли все, что делали фашисты в Германии. Они применяли старую, испытанную фашистскую тактику: держать население в страхе, напряжении, неуверенности, — пусть люди измучаются, тогда они сами начнут мечтать, чтобы поскорей пришли фашисты и навели хоть какой-нибудь порядок.

Так фашизм прокладывал себе дорогу в Германии, так было в Испании перед мятежом Франко.

Теперь подходила очередь Франции.

У обоих фашистских вожаков цель была одна: добиться диктаторской власти.

Оба сходились на том, что надо раньше всего покончить с парламентской системой.

Оба были единодушны и в том, что самый верный шаг на этом пути — утопить депутатов.

— Сейчас я тебе объясню, почему, — сказал мне как-то Ренэ. — Парламент, как ты знаешь, стоит на самом берегу Сены. Река не замерзает. Так. что в любое время года, в любое время дня и ночи стоит только выкинуть депутата за окно — и готово, он в воде и скорей всего утонет. Этот способ ликвидации парламентаризма,— прибавил он, — привлекает прежде всего низкой себестоимостью, так сказать, экономичностью.

В феврале 1934 года фашисты собрались на практике проверить эффективность этого способа.

Их побуждали обстоятельства, которые кратко можно определить так: у Франции лопнуло терпение, ей надоел аферизм, коррупция, удушливая вонь разложения— все надоело.

Чаша терпения была полна давно, капли было довольно, чтобы ее переполнить. Этой каплей оказалась описанная выше афера Стависского с испанскими бриллиантами.

Ограбленные гранды подняли шум. Тотчас за кулисами начали действовать многочисленные влиятельные^Л лица. Движимые благодарностью к Стависскому за обильно пролитые на них щедроты,' но еще более энергично движимые страхом быть уличенными в получении оных щедрот, эти господа принялись за тушение пожара. Но успех не соответствовал затраченным усилиям, потому что сами эти усилия внезапно стали достоянием гласности, а это лишь способствовало расширению зоны скандала.

Франция еще более энергично стала требовать гласного суда. Она хотела, чтобы нарыв был вскрыт и вытек весь гной.

Не тут-то было. Гной не хотел, чтобы его выпускали.

Суд надо было начать со Стависского, но как судить человека, если он скрылся? Полиция искала, искала, она сбилась с ног, но когда нашла его в Шамоник-се, в гостинице, он лежал мертвый на полу, рядом валялся револьвер.

Потом я видел в газетах фотографию одной лично-сти с чертовскими усиками и в мягкой шляпе набекрень. По словам газет, эта личность была в Шамониксе, в той же самой гостинице, в день смерти Стависского. Газеты сообщали также, что личность — корсиканец, сутенер, и с неслыханной бестактностью добавляли, что в Шамо-никс он приезжал по личной просьбе своего земляка и друга, парижского префекта мсье Кьяппа.

Намек был более чем прозрачен: на что не пойдешь ради истинной дружбу!

Но надо войти и в положение Кьяппа. Он был самый видный из всех покровителей Стависского. Аферист дневал и ночевал у него. Что же оставалось делать префекту, когда Франция требовала суда? Арестовать Стависского? Передать его в руки правосудия? То есть толкнуть его в лапы следователей и прокуроров, чтобы они стали его тормошить и чтобы он, наболтав лишнее, погубил сотни порядочных людей?.. _ч

Нет, как хотите, Кьяпп не мог этого допустить. Он должен был вырвать эту дружбу из своего сердца и доверить Стависского опытным рукам убийцы.

Сколько народу вздохнуло с облегчением! Теперь-то никто не заставит Стависского говорить, никто его паль-*цем не тронет. И со временем все это дело будет предано забвению.

Но смерть Стависского, верней, обстоятельства его смерти, появление в Шамониксе тени Кьяппа, — какая это была находка для газет! Они побросали все на свете и стали заниматься только Стависским. Каждый день появлялись все новые имена разных почтенных господ, которые водили дружбу со Стависским и его чековой книжкой. Было названо даже имя самого министра юстиции! Вскоре произошло еще несколько сенсационных «самоубийств», в которых активную роль опять-таки играли люди заботливого Кьяппа.

Народное негодование распалялось все больше. Франция требовала суда. Минута была для фашистов тугая. Выход представлялся им только один: произвести государственный переворот и взять власть в свои руки.

Шестого февраля 1934 года несколько тысяч фашистов подошли к зданию парламента.

— Депутатов в воду! — кричали они.

— Долой воров!

По этому второму лозунгу можно было узнать людей Кьяппа: префект больше всех боялся тюрьмы и потому исступленно рвался в диктаторы.