Иноверка (СИ)

— Так, пусть делает, что хочет! И с последствиями пусть тоже мучается сам! — на этом моменте мысли становились ещё более тревожными и призывающими к действию, но разум, эгоизм и чувство самосохранения настойчиво напоминали: — По крайней мере, они не должны серьёзно пострадать. Во-первых, в Саду нам первым делом дали вдыхнуть противоаллергенной воздушной смеси, а, во-вторых, дали по чайной ложке универсального дезинтоксикационного сиропа. В общем, ничего серьёзнее ссадин, царапин, заноз быть не может, а это неприятно, но не смертельно…

Как ни стыдно признать, но я вздохнула с облегчением, когда занятие, ранее приносившее одни положительные эмоции, закончилось. Улыбаясь вполне себе добродушно, проводила ребят к детдомовскому флайбусу, перепоручила их водителю и другой воспитательнице. Перебросилась с ней парой фраз, отказалась от любезного предложения подбросить домой и меня, попрощалась, помахала ручкой, а как только флайбус скрылся из виду, развернулась и пошла к медпункту Ботанического Сада. К Стефану, ведь он находился там.

Нет, меня туда вели отнюдь не ответственность, не жалость, не воспитание и, тем более, не желание угодить, а совершенно другое чувство: любопытство. Да, мне было жутко любопытно узнать, чем же всё же думал этот МУЖИК, когда участвовал во всём этом!

* * *

В медпукте меня сразу не пустили к «пострадавшему». Медсестра сказала, что ему сейчас вкалывают основную дозу блокиратора потому что, того что нам вкололи в качестве профилактики в случае Стефана явно недостаточно.

Девушка предложила подождать и указала на очаровательный розовенький диванчик.

Разумеется, я тут же воспользовалась приглашением: присела, распрямила уставшие ноги, вот только насладиться всем спектром удовольствий, который может подарить короткий отдых-передышка не смогла. Появившиеся волнение за жизнь и самочувствие одного самозванца настойчиво мешали расслабиться.

Почему самозванца?! А как назвать человека, который создает образ, отягощенный интеллектом, а на самом деле…

Я не хотела отвечать за чужую глупость, не хотела тратить свои нервы на это, но тратила и подозревала, что отвечать придётся…

Чтобы не расстраиваться ещё больше, я сочиняла истории, что я сделаю со Стефаном, когда всё обойдётся. Конечно же, в реальности я, вряд ли, осмелюсь, но мечтать же не запретишь!

Вот, например, я определенно точно уверена, что тот голубенький вазончик, стоящий на подоконнике, просто идеально подойдёт голове Босса…

Наконец-то, мне разрешили войти в палату — и один вид МакЛейна полностью выбил из моей головы кровожадные мысли. Просто он был каким-то жалким… Весь покрытый какими-то пятнышками, которые отсвечивали всеми цветами радуги, а ещё заметно впавшие щеки, синяки под глазами и четко обрисованные морщинки в уголках губ. Нет, Стефан не хотел казаться жалким, держал лицо, но от этого становилось только хуже.

Босс смотрел куда-то в стену, когда я вошла, но, услышав мой голос, спрашивающий фельдшера о состоянии пациента, тут же устремил свой взгляд на меня. И пусть завтра у меня полетит моя камера и вся система, сопряженная с ней, если там не было чувства вины!

— Вы побудете с ним? — спросил фельдшер. — Ему ещё минут тридцать нельзя передвигаться, а мне бежать надо. Срочный вызов: опять кто-то с дерева неудачного свалился…

— Да, конечно. — подтвердила готовность я.

— Хорошо. — кивнул мужчина важно. — Тогда я побегу и медсестру прихвачу, а то мало ли что… И-да, если что-то случиться, свяжитесь со мной по номеру, что отмечен на столе.

— А должно?! — мгновенно насторожилась я.

— Нет, но а вдруг?!

Медсестра и фельдшер быстренько схватили свои чемоданчики и оставили нас одних. Воцарилось молчание, которое я поспешила прервать, задав банальнейший вопрос:

— Как ты?

— Нормально. — тихо сквозь зубы ответил Стефан. В обычной ситуации, это было бы несколько обидно, но точно не сейчас, ведь как объяснила мне медсестра, Стефан испытывал боль и не то, что она была особо жуткой — нет. Хотя особой она была, но особо зудящий, тянущий и от этого очень и очень неудобной и неприятной. «И обезболивающие вколоть не можем. У него и так в крови слишком большая концентрация самых разных веществ. Кто знает на какой побочный эффект выйдем?» — посетовал фельдшер.

— Нет, ну какого Ля ты туда полез?! Какого поддался на банальную провокацию?! Какого?! — невольно вырвался давно мучившие вопросы, не замечая, что, пользуясь прикрытием эмоций, перешла на «ты».

— Хотел произвести впечатление на понравившуюся девушку. Говорят же, чтобы завоевать сердце матери, нужно завоевать сердце её ребенка, а она хоть им и не мать, но любит их — и это очевидно! — попытался пошутить Стефан, а ещё блеснуть своей великолепной улыбкой, вот только зря. Я не прониклась. Вообще и ни капельки!

— ШШШШТО?! — прошипела я, пытаясь прожечь взглядом. Я, видите ли, к нему со всей душой, а он шутить изволит! Не к месту и несмешно, между прочим.

МакЛейн моим настроением проникся и на заходе на вторую попытку постарался быть откровенным. Но это ему тяжело далось. Он как-то отвернулся, что дало понять: ему… СТЫДНО!