Иноземия, или туда и снова туда

Заметив, что Ажау за ним не лезет, но собирается это делать, Зак, вися, как муха на потолке, на склоне умудрился достать одной рукой из рюкзака веревку, обвязать ее вокруг себя и сбросить второй конец Ажау.

— Слушай, я серьезно! Ты давай, или спускайся вниз, или обвяжись понадежнее. А то я так только что подумал, если ты упадешь и разобьешься — это так неэстетически будет смотреться… В принципе, конечно, ты мне можешь и не доверять, вдруг я решу прыгнуть сам, и тебя сбросить, да вот только я бы тебе все же посоветовал мне поверить. Или прекращать подъем, тебе он явно не по силам, и спускаться вниз. Решай, я долго тут ждать тебя не буду…

Хоть план Зака и подразумевал изначально устранение Ажау, однако само покорение горы его так зажгло, что теперь уже хотелось добраться до вершины честно. Тем более, что Зак, рассуждая логически, пришел к выводу, что единственный способ заставить Ажау подниматься дальше — предложить ему не просто спустится вниз, а и свою помощь. Предлагая свою помощь, Зак был действительно готов помочь. Впрочем, он сомневался, что Ажау решит ей воспользоваться… Зря сомневался. Ажау, молча, умудрился обвязаться веревкой, и, не поблагодарив и не прокомментировав, опять полез наверх.

Теперь уже оба альпиниста были в связке, и каждый из них должен был бы понимать — сорвись один, погибнут оба. Должен был бы, но не понимал. Ни Зак, ни Ажау не рассматривали возможность падения, оба вошли в азарт, забыли о времени, и, выражаясь с пародией на поэтичность, превратились лишь в рабов своих тел. Именно тела лезли на верх, не два индивидуума, а два биологических объекта, выделяющихся среди средних представителей своего вида значительной физической силой, ловкостью и жизненным опытом. Причем спроси кто Зака или Ажау, как им удавалось подниматься вверх по подобному склону — они бы никогда в жизни не дали ответ. Потому как это было далеко за пределами всех мыслимых и немыслимых человеческих сил, да и вообще за пределами чьих либо возможностей. Конечно, можно было бы сослаться, что им по прежнему помогал вселенский закон, согласно которому Заку всегда и во всем везет, а раз его везение и везение Ажау были связаны одной веревкой — значит и правителю Южного должно было везти. Однако столь прозаичное и фантастическое объяснение мы, как заядлые прагматики, откинем. Действительно, если бы дело было только в этом, то начни Ажау падать — веревка бы развязалась и Зак бы уцелел. Тут все дело было в принципе — ни молодой правитель одной далекой страны, ни древний правитель целого мира, хоть и южного, просто не могли уступить, а значит и их организмы делали невозможное. Их пальцы держались за скользкие короткие выступы, ботинки цеплялись за миллиметровые трещины, мышцы забыли о том, что надо бы почувствовать усталость, и раз за разом подтягивали своих обладателей.

Не стала помехой нашим героям и воцарившаяся ночь — луны на небе вполне хватало, глаза привыкли к темноте, и подъем продолжался. Сколько именно часов — никто не знает, тут бы потеряли счет времени и самые точные атомные часы. О том, чтоб посмотреть вниз и убедиться в невозможности спуска, никто и не думал, все тянуло Зака с Ажау лишь вперед, туда, где еще не ступала нога человека… И лишь птицы… Впрочем, птицы сюда тоже не залетали. Да и что им делать на одинокой горе посреди безжизненной пустыни, где ни прокормиться, ни напиться нельзя?

Причем, как это ни странно, с каждым новым шагом, если так можно назвать подъем по отвесной скале, путь становился все легче и легче. Если в начале каждый новый метр давался с трудом, то теперь Ажау с Заком вообще перестали чувствовать расстояние. Будь тут опытный врач, а скорее даже ученый-биолог, он бы определил причины столь странного поведения. Ну, во-первых, отключилось чувство страха. Во-вторых, отключились центры, сигнализирующие мозгу о боле и усталости. Наконец отключился сам мозг, оставив активными лишь центры удовольствия, координации да управления разными органами. Все остальное у обоих скалолазов в данный момент не работало, и потому даже назвать их людьми можно было разве что с большой натяжкой. Скорее это были два жителя скал, где-то на эволюционной лестнице застрявшие между пресмыкающимися и земноводными, поселившиеся по своей глупости на этой стене да так и привыкшие тут жить. По крайней мере, вздумай какой инопланетянин, если бы они конечно существовали, провести анализ жизни на этой планете на основе этих двух индивидуумов, именно к такому выводу бы он и пришел. Заодно удивившись, зачем тогда этим зверям такие мозги? Впрочем, как настоящий ученый, этот бы гипотетический инопланетянин сам бы дал себе разумный ответ, который бы его целиком и полностью удовлетворил. Ну, например, в мозгах содержался запас питания, перерабатываемый в энергию в случае длительной голодовки. Или еще что-то подобное.