Иноземия, или туда и снова туда

Проснулся он утром. Имея полную возможность оценить талант того, кто проектировал колодец. Солнце, которое взошло где-то там, высоко, преломленными в атмосфере лучами проходило сквозь колодец, там фокусировалось, и, падая на дно пещеры, не расходилось широким пятном, а освещало только лишь один трон, заставляя врубленные в него камни сверкать и переливаться. И хоть зрелище это было восхитительное, не взирая на скромность того светового потока, которых до сюда доходил, Зака в первую очередь волновал завтрак, и лишь потом все остальное. Его коня, кстати, тоже, о чем он не замедлил сообщить негромким ржанием, каким-то своим конским чувством определив, что наполняющее кормушку овсом существо уже проснулось и готово приступить к своим прямым обязанностям. Естественно, что Зак позаботился о животном, не забыв и о себе, после чего занялся тем единственным, чем только мог. Не ожиданием, до этого очередь еще дойдет в дальнейшем, а утренней зарядкой. Пещера была достаточно большой, чтоб вдоль ее стен можно было наматывать кросс, и места в ней хватало, чтоб провести серию тренировок с мечем. Как ни странно, во время этих тренировок ничего не пострадало. Даже то единственное, что тут было, а именно — трон. Ну хорошо, хорошо, почти не пострадало. Один треснувший бриллиант каратов этак в пятьдесят тысяч (то есть весом порядка десяти кило) можно не считать, тем более, что на троне их были десятки, и трещина была не особо заметна. Если не присматриваться внимательно. Но зато Зак теперь у уверенностью мог сказать — тот удар, который он подсмотрел у Йодола Тсерка, теперь и у него получается нормально. То есть, если перевести я языка Зака на язык остальных людей, очень хорошо.

Счастливый и уставший Зак устроил себе второй завтрак, на этот раз без участия коня, и только тут начал ожидание.

Опять таки, если бы Зак повел себя традиционно, пройдя через все испытания и испытав все горести лишений, то до места он добрался бы еще не скоро. Тогда бы, действительно, вышла красивая финальная сцена, с выяснением отношений и открытием всех тайн. Однако Менский сумел самым наглым образом проигнорировать все древние ловушки и старинные предания, потому и значительно обогнал всех своих потенциальных конкурентов за трон. Прошу заметить, не родителей, а именно конкурентов. Потому что пока нет никаких оснований утверждать, что это именно его родители шли сюда, а если и так — что они хотели именно получить великую власть, а не просто, например, сфотографироваться на фоне трона. Точно так же нет оснований говорить, что Ажау, Ав и Она не решили в последний момент пойти вслед за Заком, имея каждый свои собственные мотивы для такого поступка. Ну и никаких абсолютно нет оснований говорить, что Йодол, Дайм и еще кто-то, о ком мы пока даже не догадываемся, также сейчас не шли по подземельям в поисках того же самого трона. Потому, так как у нас вообще нет никаких оснований строить предположения, а можно лишь констатировать факты, этим и займемся.

Итак, факт. Наступил полдень, прямые лучи солнца заставили светлый трон сиять, а Зака так по прежнему никто не потревожил. У него уже даже начали возникать мысли, что, быть может, подождать, не садиться пока на трон, а то это даже как-то скучно получается… Впрочем, возникнув, эти мысли в результате естественного отбора тут же погибли, а выжили лишь те, которые предлагали немедленно сесть на трон. И именно им Зак и вынужден был уступить.

Зак сел на трон. Вот он, момент, ставший кульминацией всей мировой истории, изменивший прошлое, настоящее и будущее. Вот он, момент, ради которого все задумывалось и совершалось. Вот он произошел, тихо и мирно, не вызвав громов и молний. Менскому опять стало несколько грустно. Потому что усевшись на трон он ничего не почувствовал. Кроме того, что теперь он опять обладает божественной силой, правда в более узком масштабе, исключительно по эту сторону гор, исключительно в Иноземии, и нигде больше. Силой, ограничивает которую лишь собственная фантазия Зака, потому что все, что он может придумать, он может и совершить. А грустно ему стало, что опять, как и в прошлый раз, тоже в подземельях, но уже замка Гаст, величайшее событие произошло настолько буднично, что потеряло процентов девяносто своего величия. И хоть последних десяти хватило бы с лихвой, чтоб занять половину любого учебника истории, все равно некая грусть, тоска о безвозвратно ушедшем посетила Зака.