Иноземцы на русской службе. Военные, дипломаты, архитекторы, лекари, актеры, авантюристы…

За Микифором Прохоровым и его людьми шла настоящая охота. Они теперь ходили только большой компанией, чтобы в случае чего отбиться. Когда шли по утрам отпирать кружечный двор или возвращались вечером по домам, вслед им сыпались солдатские угрозы. От всего этого торговля вином пришла в большой упадок, и, понимая, что с него спросится, Микифор написал челобитную царю Алексею Михайловичу, в которой изложил все вышеописанное. Челобитная дошла «куда следовало», и царь распорядился разобраться в этом деле своему боярину Илье Даниловичу Милославскому, который ведал дела Иноземного приказа. Но видимо, майор Андрей Цей был лихой и заслуженный вояка, поскольку после челобитной, столь подробно описывающей все его беззакония, была ему прислана из Иноземного приказа только бумага увещевательного характера. В ней майор назывался «ведомым винопродавцем» и указывалось, что это «не гораздо», а кроме того, содержался призыв: «Как к тебе сия память придет, ты впредь так не делай, смотри и товарищам своим, начальным людям, заказ учини накрепко, чтобы они по тому же смотрели и того береглись. Чтобы солдаты, будучи на Коломне, жили смирно и бережно, воровства от них коломенским посадским и всякого чинов людям не было, и сами б они меж собой не дрались, и жили мирно».

На Цея увещевания, однако, не подействовали. Через год, в январе 1654 года, пришла в Москву новая жалоба, но уже не от торговцев. «Били челом Государю» архимандрит коломенского Спасского монастыря Иона с братией, соборный протопоп Василий Ефремов с братиею же, поповский староста Леонтий Матвеев, а с ними и все попы и диаконы городские и загородские, коломенские стрельцы и пушкари, городовые воротники, староста посадских людей Пимен Комуралов и все посадские люди. Жаловались они всем этим собранием «на майора Андрея Романова сына Цея со товарищи, солдатского строю начальных людей», и их подчиненных, которые, оставив виноторговлю, принялись теперь ходить на торги, отнимать у купцов товары и открыто грабить на улицах. По ночам наемники являлись к должностным лицам, которые отвечали за сбор казенных пошлин и иных денежных сборов, целовальникам и просто зажиточным людям. Их отводили на двор к майору, запирали в подклет, там били и мучили, требовали с них денег. Дело дошло до того, что по воскресеньям и праздникам люди стали бояться ходить в храмы, поскольку их могли подкараулить по дороге солдаты, фактически овладевшие городом. Наемники перегородили все улицы, и, проходя через эти посты, никто не был уверен, что его не уволокут в палаческий подклет и не изуродуют. Кроме того, не без основания опасаясь возможного нападения горожан, солдаты ночи напролет жгли костры, освещая улицы, и пожгли все запасы дров, так что цены на них выросли невероятно и дрова той зимой в Коломне стали стоить дороже хлеба. Многие не могли себе позволить топить печь и отчаянно мерзли в лютую стужу в нетопленых избах.

В этот раз царь, видя подписи лично ему известных духовных особ, отдал прямое распоряжение голове московских стрельцов Осипу Васильевичу Костяеву: отправиться в Коломну со следствием, называвшимся тогда «повальным обыском», и опросить всех подписавшихся поименно. Было приказано также расспрашивать всех посадских людей, претерпевших от солдат обиды и поношения, выяснить, какие кому чинились обиды; какие товары были пограблены; кого водили в подклет и там мучили; кого ограбили и убили на улицах и про прочие бесчинства. Велено было все это описать и за подписями духовных особ и «людей обысканных», а также его, Костяева, подписью и печатью в Москву к государю доставить, а копию обыскных листов передать в Иноземный приказ, боярину Илье Даниловичу Милославскому и его дьякам.

Как разрешилось дело, что сталось с виновниками несчастий коломичей майором Цеем, его офицерами и солдатами, не известно; никаких следов на этот счет не сохранилось, а предполагать можно все, что угодно. Но, судя по тому, что лет тридцать спустя после этих событий, уже в конце XVII века, всеми иноземными частями, воевавшими в Малороссии, командовал сынок лихого майора, Андрей Андреевич Цей, карьера его батюшки из-за «коломенских шалостей» не прервалась.

Новая Немецкая слобода

Приключившаяся в Коломне история вовсе не была исключением — столкновения со служилыми иностранцами происходили повсеместно, а так как молодой государь Алексей Михайлович звал на службу все новых и новых иноземцев, неизбежно возникало недовольство среди подданных, на настроения которых кроме всего прочего оказывала влияние церковь. После того как в 1652 году патриарший престол занял новгородский митрополит Никон, ратовавший за чистоту православия, он настоял на выселении иноверцев за пределы городской черты. Прислушивавшийся к мнению патриарха царь издал указ, по которому: «Афанасий Иванов и Богдан Арефьев строили Новую Иноземную слободу за Покровскими воротами, за земляным городом подле Яузы-реки, где были впредь всего немецкие дворы при прежних великих государях».