Иножитель (Клокочущая пустота, Гиганты - 3)

- Нет в мире достойнее долга, чем воспитание соляриев малых, - певуче говорила она. - Они, как птенцы, что у вас на Земле или в древнюю пору у нас на Солярии. В сердцах, как забьются они, еще нет ничего. Расцвести они могут цветком доброты или черной гирляндой злодейства. И лишь воспитанье насытит их чувством и радостью братства.

- Ты совершенно уверена, Эльда, что все мы появились на свет неразличимо одинаковыми и природа продолжала создавать нас неизменными?

- Ты мыслью своей пронизаешь насквозь. Конечно, права я отчасти, но все же... Вспомни, у вас на Земле каждый живет ценой жизни другого. Смерть съедобных питает вас всех. Убийство вам же подобных приносит желанные блага. В несчетных веках на Солярии нашей не знали убийств, "кровавая склонность" изжилась сама. От мысли одной, чтобы жизни лишить, здесь каждый из нас содрогнется. И если теперь я о том говорю, то лишь ради тебя в том себя принуждаю.

- Спасибо тебе, наставница, которую у нас на Земле сочли бы обитательницей Олимпа. Но как же вы обходитесь без убийств "съедобных", ради поддержания своей жизни? Ведь вы же не боги Олимпа, чтоб питаться лучами светила!

- Пропитанье соляриям нашим дает вечно враждебный нам мир.

- Что это за мир? - удивился Сирано.

- Невидимый нам без хитрейших устройств. Ничтожные злобные звери стремятся проникнуть к нам в кровь и вызвать недуги. "Хранители жизни", такие, как мать, незримо помогут нам выиграть сраженье в крови и победить там болезни.

- У нас для этого "отворяли кровь".

- Бесконечно давно и у нас так лечили, не зная того, что органы наши, кровь восполняя, "друзьями здоровья" ее насыщают, мельчайшими стражами тела, способными злобных врагов уничтожить*, возвращая больному и радость и силу, все то, что во мне так вскипает и рвется наружу. Прости.

_______________

* Описание мира микробов, открытых спустя двести с лишним лет

после Сирано де Бержерака, приведено им в его трактатах. Он говорил

там и об уничтожении этих зловредных существ, несущих болезни,

"защитниками организма", обитающими в крови, за триста лет

предвосхищая современные знания об антителах, находящихся в крови.

(Примеч. авт.)

И мудрая наставница Сирано де Бержерака начинала танцевать, кружилась, взлетала в воздух, быстро меняла грациозные позы, невыразимо женственная и, застыв, подобно статуе, достойной античного резца, всматривалась в него бездонными в своей черноте глазами. Потом порывисто начинала кружиться, заливалась смехом. Наконец, утомленная, садилась в волнующей близости к Сирано и, переводя дух, сразу начинала рассказывать. О том, что злобное невидимое зверье размножается с непостижимой быстротой в специально создаваемых для этого условиях под влиянием минеральной питательной среды и животворных лучей светила. В своей слившейся массе они представляют то необходимое питательное вещество, которое в былое время выращивалось древними соляриями в почве планеты. Получая питательную массу от невидимых своих врагов, солярии ныне научились приготовлять из нее самые изысканные и вкусные блюда.

Сирано слушал, дивился, сам не зная, чему больше: изобретательности соляриев, сумевших отказаться от всех видов убийств, или столь резким, но очаровательным переходом в поведении Эльды.

Эти переходы и восхищали, и вместе с тем смущали Сирано.

Ему трудно было сосредоточить внимание на том, что Эльда снова говорила на певучем языке эллинов. И она учила, как не смог бы учить никто на Земле. Однажды она решила превратиться в ученицу, пожелав непременно овладеть родным для Сирано французским языком. Ей нравилось его звучание, и она с радостным упоением воспроизводила каждую услышанную фразу, сразу усвоив произношение.

Это были непередаваемо прекрасные для Сирано взаимные уроки!

Эльда делала поражавшие Сирано успехи в освоении второго и даже более любимого, по ее словам, земного языка.

Во время очередного урока она спросила, как истая парижанка:

- Зачем ты носишь эту уродливую черную повязку на лбу? Я хочу видеть тебя таким, каков ты есть.

Сирано, смутившись, рассказал и о своем прирожденном уродстве (искренне удивив этим Эльду, привыкшую к носолобым соляриям), и о своем ранении, когда брошенный врагом острый нож-мачете снес ему верхнюю часть носа, оставив безобразный шрам.

Эльда захлопала в ладоши совсем по-земному (чему научил ее сам же Сирано), заявив, что теперь дело за ее матерью Ольдой, недаром она уже не "дочь" и даже не "сестра", а прославленная "мать здоровья".

Величественная Ольда по просьбе дочери явилась к землянину:

- Я могу избавить тебя, Сирано, от твоего нежелательного шрама, остатка невежественного лечения после ранения твоего.

- Что же ты хочешь сделать, прославленная "мать здоровья"?

- Пусть не беспокоит тебя мной задуманное. Это не будет связано ни с каким кровопролитием, как в былые времена у нас и ныне на вашей прекрасной, по словам Тристана, планете.

- Прости меня, "мать здоровья", но я не из тех, кто боится крови.

- О, речь идет не о том, чтобы щадить тебя, а скорее о том, чтобы приобщить тебя к нашим знаниям живого организма.