Иножитель (Клокочущая пустота, Гиганты - 3)

Но и того, что Жан успел узнать, было немало. Из беседы Сирано с Франсуазой он понял безнравственность хозяйки, убегавшей через окошко от законного мужа, чтобы бунтовать с чернью на баррикадах, не говоря уже о ее посетителе, бежавшем с ее помощью от преследователей, посланных кардиналом.

Когда "заговорщики" расставались, они произносили скорее всего тайные слова, упоминая какие-то степени.

Отец Максимилиан, выслушав донесения Жана, заметил, что под степенями, несомненно, разумелись титулы владетельных особ, против которых замышлялось злодеяние.

Отец Максимилиан похвалил послушника за усердие и пообещал, что в случае дальнейших успехов он свезет Жана к знаменитому лекарю в Лионе, который сможет вернуть ему слух.

Радости Жана не было границ. Впрочем, его усердие умножать не требовалось.

Через неделю, даже ранее условленного часа, он уже был в трактире Франсуазы и видел, как обрадовалась она заблаговременному, кстати сказать, приходу Сирано де Бержерака.

Она усадила гостя за столик, хорошо видимый Жану, и сказала с укором, который можно было угадать по тому, как складывались ее губы:

- Отчего вы так быстро исчезли в прошлый раз? Или я вам чем-то не угодила? А ведь в былое время, даже очень спеша, вы все же очень хорошо попрощались со мной! Или забыли?

Сирано покраснел, чего Жан объяснить не мог.

- Моя Мадонна! Могу признаться вам, что насколько я торопился в прошлый раз покинуть незамеченным ваш дом, настолько теперь я стремился в него, чтобы увидеться с вами.

- Как понять вас, господин? Вы всегда говорите такими загадками.

- Вы правы, Франсуаза, в отношении загадок, ибо все время, пока я ждал желанной встречи с вами, я посвятил решению загадок.

- Ну вот еще! - воскликнула Франсуаза. - Вам придется объяснить мне это попроще. Я ведь из крестьянской семьи, у нас в доме была всегда одна загадка: как прокормить ребятишек, а нас было одиннадцать. Вот меня и отдали трактирщику, который, спасибо хоть за то ему, перебил меня у бродячих артистов.

Жан вздрогнул при этих словах, но решил, что враг человеческий хочет испытать его готовность служить монастырю и богу.

К величайшей досаде Жана, Франсуаза наклонилась к Сирано и они стали шептаться так, что их губ не было видно. О чем они могли говорить? Жан поспешно пересел за другой столик и вновь стал понимать их загадочный разговор:

- Как же вы могли подумать, чуткий господин, что число волос на голове определяет счастье человека?

- Простите, милая Мадонна, я хотел уберечь вас от своего уродства, от себя во имя вашего же счастья.

- А вы знаете, что такое счастье?

- Хотел бы знать, моя Мадонна!

- Так вы хотите знать, в чем счастье? Я отвечу вам, потому что никогда его не имела и лишь мечтала о нем. И узнала.

- Мадонна! Вашими устами заговорит сама истина!

- Это взаправду истинно, что я вам скажу. Я узнала это там, на баррикаде. Счастье - это Свобода, Равенство, Братство, - и совсем тихо для одного лишь Сирано добавила, но Жан все равно уловил, - и Любовь...

- Так вот в чем Счастье! В Свободе, Равенстве и Братстве?

- И в Любви, - теперь уже громко добавила Франсуаза.

- Вы постепенно открываетесь мне во всей своей подлинной красоте, мадонна Франсуаза! Я боюсь стать слишком частым гостем у вас.

- Почему гостем? Почему только гостем? - краснея и опуская глаза, промолвила Франсуаза и отвернулась, так что Жан перестал ее "слышать".

И тут в трактир вошел к назначенному часу метр Ферма и сразу же опять, к досаде Жана, увел Сирано к себе наверх.

Но если бы каким-либо чудом Жан смог перенестись в комнату Ферма, все сказанное там показалось бы ему иносказаниями, а написанное, если бы он даже знал грамоту, - тайнописью!

- Так что вы уяснили, друг мой, за это время?

- То, что все величины в вашей теореме должны отличаться от нуля.

- Ну это само собой разумеется. Что же еще?

- Пока, метр, мне, безусловно, ясно, что квадрат со сторонами в целых числах можно разделить на два квадрата тоже в целых числах, равно как и линию на два отрезка без остатка. В обоих случаях "плоскостных фигур", то есть умещающихся на плоскости. И в том я усматриваю характерное свойство плоскостных фигур. Этими свойствами уже не обладают ни куб, ни квадрато-квадрат, ни невообразимые фигуры более высоких степеней, представить которые недоступно человеческому уму.

- Браво! Вы прекрасно выразили свойства "плоскостных мест"! Познали сокровенную красоту чистой математики!

- Математика действительно прекрасна, метр. Именно поэтому она должна обладать и такой особенностью, присущей всему прекрасному, как с и м м е т р и я!

- Что вы имеете в виду? - насторожился Ферма.

- Я убежден, что диофантово уравнение степеней должно иметь целочисленное решение не только для линий и квадратов, но и для степеней минус единица и минус два.

- Убеждены? - с лукавством воскликнул Ферма. - Убежденности мало, математика требует доказательств. - И он пододвинул Сирано лист бумаги, обмакнул гусиное перо в чернильницу и протянул его Сирано. - Доказывайте!

- Я воспользовался уроками моего ритора и кое-что вывел дома. Постараюсь сейчас вспомнить.