Инсайдер 2

Шум подъезжающего автомобиля внизу выдергивает меня из затянувшихся размышлений. Мысли… ничего не могу поделать – я получаю удовольствие от игры со своим собственным мозгом, не меньше, чем с умами других людей. Прищурившись, я пытаюсь узнать человека, выходящего из черного внедорожника. В последнее время я стал хуже видеть, и возможно это связано с привычкой спать с открытыми глазами и частыми головными болями, которые, кстати, могут быть следствием падения зрения. Я ненавижу врачей, если честно. Не могу даже объяснить почему. Замкнутые палаты и закрытые кабинеты – это не причина. Я могу выбрать клинику, где меня примут в тех условиях, в которых я не свалюсь в обморок, не начну задыхаться и блевать на пол, как это случилось в тюремной камере в день моего задержания. Возможно, нелюбовь к врачам вызвана внутренним противоречием, нежеланием отдавать контроль над моим телом кому-то еще. Врачи, они как пилоты самолета и машинисты поезда, о которых я так люблю рассуждать. Я не хочу становиться пассажиром, от которого ничего не зависит. Мне необходим контроль. Контроль над собственным страхом. Жизнь – это всегда риск, и чем меньше ты позволяешь управлять собой, тем больше риск и выше цена, но тем интереснее процесс.

Я слышу, как внизу хлопает дверь. Если дворецкий, которого я нанял не так давно, впустил гостя, значит, пожаловал один из участников Розариума. Через пару минут я слышу шаги за своей спиной, и узнаю их.

Итан Хемптон. Это не спонтанный визит. Не случайность. Пару лет назад Аконит вернулся в Розариум, отдав брата в частную престижную школу в Майами. Сейчас он жил на два города. Выходные проводил в Майами с братом, будни здесь.

Почему он вернулся, спросите вы?

Что самое страшное для любимого питомца?

Вы можете бить его палкой, травить голодом, оставлять на улице в трескучий мороз или под дождем, вы даже можете подарить его, но он все равно будет предан вам.

Так что же самое страшное для любимого питомца?

Когда его спускают с поводка и предлагают свободу.

Только ради упрямства Хемптон провел в своем новом доме с джакузи на берегу океана три года. Уверен, что каждый день его ломало от желания вернуться. Снова обрести цели и ощущение власти над другими людьми в момент выполнения задания. Необходимость служить в крови у всех, кого я собираю за круглым столом Розариума. Они все одиноки и потеряны без моей твердой руки.

– Я ждал тебя через час, Итан. Что побудило тебя приехать раньше? – спрашиваю я, пропуская приветствие.

– Скажи, что то, что на снимках рядом с Нейтоном Беллом во всех утренних газетах не Алисия Лестер.

Я медленно разворачиваюсь, надевая на себя свитер, ощущая тонкие цитрусовые нотки парфюма Кальмии.

– Надо чаще читать газеты, Итан, – отвечаю я будничным тоном, равнодушно скользнув взглядом по бледному лицу Хемптона. – Бэллы не любят, когда их имя фигурирует в СМИ, но, по-моему, это была не первая публикация, где кандидат на пост мэра позировал с женой.

– И ты хочешь сказать, что женой Нейтона Бэлла является Лиса – простое совпадение?

– А ты как думаешь? – спокойно спрашиваю я.

– Ты сказал, что отпустил ее, – резко отвечает мне Итан.

– Тебя я тоже отпустил, – сухо напомнил я, засовывая руки в карманы джинсов и опираясь спиной на ограждение. – Меня все время удивляет твое негодование, когда происходят события, на которые ты мог бы повлиять, но предпочел остаться в стороне.

– Что ты хочешь сказать? – скрипнув зубами, напряженно спросил Итан.

– Ты хотел свободы. Я тебе ее дал. Почему ты не нашел Алисию? Не попытался вернуть?

– После того, что ты сделал с нами?

– Вы сами это с собой сделали, не я, – бесстрастно уточняю я. – Не вини меня в вашей собственной слабости и глупости.

– Ты сейчас серьезно?

– Абсолютно, – киваю я, пожимая плечами, рассеяно глядя перед собой. – Итан, Лиса сделала свой выбор, а ты свой. Вы решили пойти разными дорогами. Почему ты винишь в этом меня?

– Ты загнал нас в угол. Ты сделал все, чтобы она меня возненавидела.

– Ненависть – чувство, поддающееся трансформации, изменению. Им можно управлять. Ты даже не попытался. Сейчас слишком поздно, Итан. Твоя истерика несколько запоздала.

– Я не верю в случайные совпадения, – тряхнул головой Хемптон, глядя на меня с нескрываемой злостью. Это так знакомо и предсказуемо. Я скучал по нашему противостоянию. Старые времена возвращаются. Мне хочется потереть ладони в предвкушении последней партии, в которой слишком много ключевых игроков. – И ты сам меня этому научил. Твое спокойствие сейчас, когда идет предвыборная гонка, подтверждает мои опасения. У тебя есть план. Ты собираешься снова ее использовать, чтобы обеспечить победу Мартину? Кто он такой? Почему ты его так упорно продвигаешь?