Инсайт. Книга 2

Следующие сутки Стром занимался организацией похорон друга, в чем ему активно помогал Эгирин. Губернатор, узнав о гибели доктора, впал в ярость и лично явился в камеру к наемнику, чтобы допросить его.

Через день капитана отыскали братья. После обильных возлияний в кабаке они приходили в себя примерно сутки, после чего решили выбраться из своего укрытия.

– Это ужасно, – покачал головой Шут, – такая трагедия. Очень жаль лорда.

– Умирал он достойно, – сообщил Стром. – Даже захлебываясь кровью, заботился не о себе, а о других. Пока нас не было, он узнал, что Ева – некромант, и спешил ей об этом сообщить.

– Удивительный человек.

Стром кивнул.

– Не представляю, что Ева чувствует сейчас, – расстроился Килан. – Сначала я, а потом это убийство.

– Еве очень тяжело, – с укором произнес капитан, – но она пока держится. Ее очень поддерживает призрак.

Друзья сидели в таверне, как раз в той, что была недалеко от площади, где Ева летом познакомилась с лордом.

– Я скучаю по ней, – признался Килан, – очень.

– Скажи-ка мне лучше, что ты наговорил ей в таверне?

– То, что дало бы ей понять: я настоящая скотина.

– Но ведь это не так.

– Это не имеет никакого значения, Стром, пока я – человек с тремя лицами. Но, учитывая сложившиеся обстоятельства, я буду таким всегда. Стало быть, мое истинное к ней отношение совершенно не важно.

Стром молча закурил, внимательно поглядывая на друга.

– Я понял тебя, – кивнул он.

Шут нервно отхлебнул из чашки. После той пьянки в кабаке, спокойно теперь он мог смотреть только на чай.

– Сильно расстроилась? – тихо спросил он.

– Настолько, что мне больно на нее смотреть. И еще: после того, что случилось с Мо, я очень беспокоюсь за ее состояние. Понимаешь… она вроде та же, но во взгляде появился какой-то холод. Откровенно говоря, Шут, я побаиваюсь, как бы не случилось то, чего мы так опасались. Она начала замыкаться в себе, и я не знаю, как ее растормошить. Несмотря на то, что сейчас Ева активно помогает Висмуту, она и сама очень нуждается в поддержке. Большая удача, что рядом с ней есть этот призрак. Он не оставляет ее одну и ведет с ней беседы с точки зрения погибшего человека. Так сказать, демонстрирует потусторонний взгляд на жизнь, ведь он-то лучше всех нас понимает ее ценность. И я заметил, что именно Дарий в силах сейчас подобрать нужные слова. Я думаю, это здорово ей помогает. Вчера, например, и сегодня он убедил ее хотя бы немного поесть.

Килан совсем поник. Невыносимо было знать: виной тому, что происходит с Евой, отчасти стал их разговор в таверне. Более того, он совершенно не подумал, как это может повлиять на ее темный дар. Так жестоко уничтожая ее любовь, Килан фактически играл с огнем, ведь в услужении у Евы был опасный полтергейст. Только сейчас Шут подумал о том, что могло случиться, если бы она не сохранила самообладание. Пусть бы она расправилась лично с ним, однако могли пострадать и другие люди, но самое страшное даже не это, а то, что в душе Евы поселилась бы тьма. Та самая тьма, что когда-то поглотила Ландегора. Перед глазами вновь возник живой труп с глазами цвета вмерзшего в снег василька. Шут дернул плечом и тряхнул головой, пытаясь выбросить возникший образ из воображения.

Может, стоит отправить к ней хотя бы Сомбера? Ведь он умеет успокаивать сердца музыкой.

– Думаю, тебе не стоит сейчас появляться там, – предвосхитил идею Шута Стром, будто читал его мысли, – вряд ли Еве хочется тебя видеть. Она будет нервничать не только в твоем присутствии, но и рядом с любым из братьев.

Шут кивнул и тут же поморщился от мысли, внезапно пришедшей в голову. Но мысль эту все же решился озвучить.

– Может быть, ранение Висмута как-то сблизит их, – вздохнул он. – Все-таки кок ее спас. Ухаживая за ним, перевязывая… его… – Шут запнулся, – в общем, это как-то может повлиять на ее к нему отношение.

Думать о том, что Ева полюбит другого, было невыносимо больно, но Килан понимал: для нее было бы лучше оставить в прошлом эту разрушительную любовь. Забыть среднего из братьев Нимени, пусть даже в пользу Висмута.

– Но я приду на похороны, – добавил Килан. – Мориус был достойным человеком, и я хочу с ним проститься. Постарайся увести Еву, когда увидишь меня. Чтобы нам с ней не видеться.

Капитан кивнул.

На том друзья и разошлись: Стром отправился в дом на холме, а братья – в гостиницу на причале.

Днем Висмуту стало хуже. Лекарь заходил с утра и отметил, что у кока сильный жар. Сообщив, что организм борется с инфекцией, он прописал лекарства и компрессы и ушел.

Ева чувствовала себя совсем разбитой, но забота о Висмуте ее дисциплинировала. Дарий держался рядом, помогая ей, но к вечеру, когда вернулся Стром, Ева была совершенно без сил.

– Похороны завтра, – сказал капитан, помогая ей с ужином. – Эгирин принял участие в приготовлениях. Не думаю, что я бы так легко управился, если бы не он.

Вечером не пришлось уговаривать Еву поесть. Очевидно, Дарий провел с ней жизнеутверждающую беседу днем, и это было заметно по ее поведению.